— Ну конечно! Мы не хотим, чтобы пошли гнусные сплетни о личной жизни босса, не так ли? — притворно ласково спросила она. — Не кажется ли тебе, что такая предосторожность выглядит просто смешно; когда твоя экс-супруга уже успела прибыть сюда в этой спальне на колесах?
Пальцы Джейса еще больнее впились ей в руку. Не обращая внимания на звучащий в голосе Кэтрин сарказм, он задал ей вполне прозаический вопрос:
— А где, черт побери, твоя машина?
— Там, — взмахом руки Кэтрин указала на автомобиль, припаркованный под раскидистым дубом на опушке леса.
Он практически волок ее за собой по каменистой дороге всю оставшуюся часть пути. Неужели он вообразил, что обманет своих людей? Неужели уже по одному его искаженному от гнева лицу и неестественно выпрямленной спине не ясно, что он просто кипит от ярости?
Когда они дошли до машины и оказались вне пределов слышимости, если вообще кто-то мог расслышать их сквозь дикий шум, царивший на буровой, Джейс привалился к дверце спиной и сказал:
— Ничего из того, что только что было там сказано или сделано, не имеет к нам отношения. Ты поняла, Кэтрин? — И он легонько встряхнул ее.
— Пусти! Руку больно. Да отпустишь ты меня наконец или нет? — Она холодно смотрела на Джейса, ничем не выдавая боли, разрывавшей ее сердце.
Он тут же отпустил, и она стала растирать руку, пытаясь восстановить кровообращение.
— Мне следует ждать еще более грубого обращения, когда ты вернешься домой? Если вообще вернешься…
— Кэтрин! — в отчаянии выкрикнул он. Потом отвернулся и уставился вдаль, на леса, мирно простиравшиеся до самого горизонта. Глубоко вздохнул и снова устремил взгляд на нее. — Когда я добыл тебе эту работу…
— Спасибо, уже сыта ею по горло, — с горечью заметила она.
— Но я делал это для тебя! — снова взорвался он.
Кэтрин язвительно рассмеялась.
— О, конечно, еще бы! — В ее зеленых глазах появилось столь несвойственное им жесткое выражение. — Ведь то была единственная сфера моей жизни, в которую ты еще не вторгся. Ты влез в мою жизнь, мой дом, мое… — тут она умолкла, даже теперь отказываясь признать свое унижение. — Тебе не терпелось получить все это, верно? Ты бы никогда не позволил мне сохранить хоть крупицу гордости или самоуважения, никогда! Господи! До чего же вы все, Мэннинги, ненасытны! Итак, получается, я твой должник, я обязана тебе абсолютно всем, да?
К были знакомы эти симптомы. Джейс закипал от гнева. Кэтрин удалось пробить его броню. Выходит, подумала она, наблюдая, как углубляются морщины возле его рта, а губы сжимаются в плотную тонкую линию, выходит, она была права. Она попала в точку, а правда всегда ранит, и он так просто не сдастся.
— Прекрасно, — с оттенком иронии в голосе протянул Джейс. — Думай, как тебе угодно, Кэтрин. — Он приблизился еще на шаг. — Но существует еще одна вещь, которой, как ты изволила выразиться, я успел завладеть, взять ее под контроль. Упомянуть о ней ты, видно, просто не успела.
— Что?.. — с дрожью в голосе спросила она, испуганная хищным блеском его синих глаз.
— А вот это… — ответил он и привлек ее к себе.
— Нет… — пыталась было протестовать она, но Джейс поцелуем заставил ее замолчать.
Наконец он оторвался от ее губ и поднял голову.
— Можешь прямо сейчас начать оплачивать свои долги, о которых упоминала, — насмешливым тоном заметил он, продолжая прижимать ее, холодную, неподвижную, к своему крепкому телу. Затем снова впился в сомкнутые губы Кэтрин и не отпускал, пока она не сдалась и не ответила ему.
Он смял, сокрушил ее этим поцелуем. Кэтрин чувствовала его язык во рту, ощущала, как прижимаются к ней его мускулистые бедра, давят, толкают, перемещают к другому краю машины. Казалось, руки его были везде — беспощадные, настойчивые…
К счастью, Джейс стоял спиной к площадке, где находились рабочие, загораживая собой Кэтрин и не позволяя им стать свидетелями ее унижения.
Он оторвался от ее рта и уткнулся губами в шею.
— Ты ведь приехала провести часок наедине с мужем, верно? — Голос его звучал глухо.
Кэтрин всхлипнула, на глаза навернулись слезы. Он попал в точку, он догадался о ее сокровенных намерениях. Но с тех пор так много всего произошло… За какой-то час все ее мечты и планы рассыпались в прах!
— И я бы тоже очень хотел, Кэтрин. — Большая коричневая от загара ладонь опустилась ей на грудь. — А под блузкой-то у тебя ничего нет, так и знал… Я мысленно вижу твои груди, чувствую их, ощущаю на вкус…