102 
Грег, который вел репортаж с места событий, занял позицию с наружной стороны увитой плющом стены. Он сказал, что полиция пока не желает раскрывать подробности совершенного преступления. «У этой загадки есть один интересный аспект, — сказал он. — Слуги жертвы, Мануэло Руиса, который постоянно находился при мистере Спикмене, очевидно, не было в доме вчера вечером. Его отсутствие необъяснимо».
«Это интересно», — произнесла ведущая безразличным тоном.
Но Грифф весь подался вперед, стараясь не пропустить ни слова о Мануэло. Однако больше о нем не было сказано ни слова.
Он продолжал переключать каналы, пока все программы не перешли к другим сюжетам. Он ни разу не был назван ни в качестве подозреваемого, ни в качестве кого-то еще. И ни в одном из репортажей, которые видел Грифф, не появился Родарт.
О том, что Грифф замешан в этой истории, широкая публика еще не знала, и это давало ему дополнительное время. У него было убежище. Маловероятно, что клерк мотеля вспомнит постояльца из седьмого номера, даже если лицо Гриффа появится на экране телевизора. У него оставалась некоторая свобода для маневров.
Первым делом ему необходимо найти Мануэло — Руиса, кажется? — найти во что бы то ни стало раньше, чем это сделает Родарт. Но для этого потребуется машина.
Под кроватью он обнаружил телефонный справочник Далласа и пыльную Библию от «Гидеоновых братьев». Похоже, справочник открывали чаще, но ненамного. Ему было несколько лет, и жучки оставили пятна на его страницах, но в нем имелся раздел служебных, а не только домашних телефонных номеров. Грифф воспользовался телефоном мотеля.
— «Ханникат Моторз».
— Глен на месте?
— Подождите, пожалуйста, я посмотрю.
Несколько минут в трубке звучала тихая музыка.
— Глен Ханникат, — грохочущий голос был таким же мощным, как и человек, которому он принадлежал.
— «Комфорт Инн». Ты говорил, что для медового месяца он ничуть не хуже парижского «Ритца».
Только бывший заключенный, даже сидевший в тюрьме с самым мягким режимом, распознает этот тон и поймет, что он означает — не называть имени и не говорить лишнего.
— Подожди, — сказал голос в трубке после долгой паузы.
Грифф услышал стук положенной на стол трубки, потом шаги, звук закрывающейся двери, опять шаги.
— Как дела? — голос Глена напоминал тихий рокот.
— Были отлично.
— Были?
— Теперь я влип. Мне нужно арендовать машину, но так, чтобы об этом никто не знал.
Глен Ханникат владел успешным бизнесом по продаже подержанных автомобилей. Как он сам признавался, его обуяла жадность. Несколько лет он подделывал документы для налоговой службы, значительно занижая свои доходы. Его поймали и отправили на перевоспитание в Биг-Спринг.
Разлука с женой была для него настоящей пыткой. Он говорил только о ней. Он постоянно жаловался, что скучает по дому и по супружескому ложу. В один из вечеров Ханникат особенно сильно донимал всех своей проблемой.
— Это не просто постель. Она особенная. Правда. Она со мной натерпелась, а это дорогого стоит. Я так ее люблю. Может, это звучит сентиментально, но это истинная правда. Я не знаю, как мне жить без нее. Правда, не знаю. Она…
Грифф, который был невольным слушателем этих стенаний, отбросил стул и подошел к Ханникату.
— Господи, может, ты заткнешься?
Затем он изо всей силы ударил Ханниката в зубы, той самой рукой, которая славилась своим броском. Костяшки его пальцев пришли в соприкосновение с превосходными коронками Ханниката, начисто отделив их от десен.
Ханникат, сплевывавший осколки фарфора и кровь, поднялся на ноги с помощью других заключенных, которые бросились к нему, выкрикивая обвинения и оскорбления в адрес Гриффа. Один из них, прижимавший полотенце к кровоточащим губам Ханниката, сказал: «Ты облажался, козел. Ты оказал Ханникату большую услугу».
Ханникат и Грифф посмотрели в глаза друг другу поверх голов других заключенных. Несколько секунд Грифф выдерживал его взгляд, а затем отвернулся.
Заключенные в зоне с облегченным режимом могли получить увольнительную — временно выйти из тюрьмы без сопровождения. Перечень причин для увольнительных был строго ограничен — семейные обстоятельства, похороны или лечение у специалиста. В том числе у стоматолога.
На следующее утро Ханникат подал официальную просьбу об увольнительной. Его случай соответствовал условиям. Ему дали бланк с перечислением правил и ограничений, которым обязан подчиняться заключенный во время увольнения. Он поставил свою подпись внизу, обязуясь соблюдать их. Через несколько дней надзиратель временно выпустил его за ворота тюрьмы.
102 
