146 
Феликс вернулся в ночлежку, где желание стать моряком вернулось к нему с новой силой, но в несколько измененном виде. Прежде, чем рискнуть выйти в открытое море, Феликс решил попрактиковаться на ялике старого моряка внутри гавани.
На следующий день, купив для старика пачку жевательного табака, Феликс направился к нему в «компаньоны» без жалования. Старый матрос научил его «галанить», то есть, грести с помощью одного весла с кормы, и вскоре Феликс так наловчился, что стал самостоятельно перевозить пассажиров, предоставив старику-компаньону варить кофе на берегу. Но дьявол продолжал искушать юного графа.
Ему снова захотелось в открытое море. Напрасно старый перевозчик пытался его отговорить, рассказывая об ужасах и кошмарах морской службы. Феликс настаивал, умоляя старика пристроить его на какое-нибудь судно.
— Но у тебя нет ни разрешения родителей, ни денег, — возражал старик. — Ни один капитан тебя не возьмет.
Феликс, ответил, что, будь у него и то, и другое, он бы не упрашивал старика, а устроился бы сам.
Старик сдался.
Как-то утром, когда Феликс пришел на причал, старик еще издали помахал ему рукой и крикнул:
— Сынок, я нашел тебе судно! Я перевозил русского капитана на его шхуну и спросил, не хочет ли тот взять с собой толкового парня. Капитан согласился — только без жалования. Сейчас я тебя перевезу на русскую шхуну «Ниобе».
Русский капитан, напоминавший своей козлиной бородой нечто среднее между Мефистофелем и французским императором Наполеоном III, не понравился Люкнеру с первого взгляда.
— Ты можешь идти с нами, — сказал капитан на ломаном немецком языке. — Завтра утром будь на судне.
Вернувшись на берег, Феликс признался старику-перевозчику, что русский капитан ему совсем не понравился.
— Это не имеет значения, — похлопал его по плечу старик. — Будь то немецкое, английское или русское судно — разницы нет. Морская лямка одна и та же повсюду. Теперь, сынок, пойдем в город и снарядим тебя в путь.
У Феликса еще оставалось девяносто марок. На них старый моряк купил ему все, что требовалось в море: теплые вещи, дождевик, нож и длинную курительную трубку с запасом табака. Не хватило денег на морской сундучок, но старик пообещал отдать Феликсу свой.
— Я проплавал с ним двадцать пять лет по всему свету, — сказал он. — Пусть и тебе он принесет счастье.
Старик-перевозчик жил на одной из узких улочек старого Гамбурга. Первое, что бросилось Феликсу в глаза, когда он вошел в комнату, где жил старик, была модель большого трехмачтового парусника. На потолке висело чучело летающей рыбы, а на стене — картина в рамке, изображающая идущую под полными парусами шхуну. На комоде виднелись разные японские и китайские сувениры, привезенные из дальних плаваний, в углу стояла клетка с попугаем , всклокоченным и старым, как и его хозяин. Попугая старик некогда привез из Бразилии, и тот говорил только по-испански...
Сундучок старого морского волка оказался водонепроницаемым и не тонущим в воде. Туда переложили все вещи Феликса и отправились обратно в порт.
Утром старик отвез Феликса на судно, показал, где находится его койка, и даже постелил на нее матрас. Затем они распрощались. Последний совет, который перевозчик дал Феликсу, заключался в том, что при постановке парусов всегда нужно одной рукой держаться за рангоут или такелаж.
— Одна рука для судна, вторая — для себя.
II
Шхуна снялась с якоря, и буксир стал выводить ее на внешний рейд. Перевозчик держался на своем ялике до самого выхода из гавани. Он успел привязаться к Феликсу, и расставание далось ему нелегко. По щекам старого моряка текли слезы.
Переживал и Феликс, тоже не от разлуки с родиной, а от расставания со стариком — первым взрослым человеком в его жизни, с которым он по-настоящему подружился.
На судне Феликс чувствовал себя совершенно беспомощно — хотя бы потому, что не понимал ни слова из того, о чем говорили вокруг. Кроме того, вскоре Феликс стал ловить на себе злобные взгляды капитана.
Штурман, говоривший немного по-английски, спросил у Феликса, кто был его отец?
Не вдаваясь в подробности, Феликс ответил, что тот был сельским хозяином.
— Отлично! — обрадовался штурман. — Тогда я назначаю тебя обер-инспектором. Иди за мной.
Заинтригованный своей новой должностью, Феликс пошел за штурманом, который подвел его к загону со свиньями.
146 
