Особенно,... 
47 
Теперь, когда она во второй раз за утро шла в гостиницу, транспорта на улицах прибавилось. Ривз и Гельмут ждали ее на открытой террасе, развалившись в удобных креслах и потягивая кофе.
Гельмут с присущей ему фамильярностью обнял Джордан за плечи, а она тем временем настороженно глянула на Ривза и, пробормотав в ухо Гельмуту «доброе утро», отступила в сторону.
— Ты на меня сердита, — совершенно неожиданно для нее констатировал Гельмут.
— Что? — ошеломленно переспросила женщина.
— Я думаю, дело в том, что наша помолвка больше не является секретом. О ней трубят все газеты Европы, а может быть, уже и Америки. Жаль, что так вышло. Видимо, кто-то из моих гостей проболтался об этом журналисту. — С этими словами Гельмут успокаивающе похлопал Джордан по руке. Она покосилась на Ривза, но тот был занят тем, что с преувеличенным усердием протирал стекла темных очков.
— Я… — начала Джордан, но Гельмут не дал ей договорить.
— Надеюсь, — прервал он ее, — ты все же простишь меня. Правда, сам я страшно рад: теперь весь мир знает, что ты принадлежишь мне.
По-хозяйски самоуверенный тон Гельмута задел Джордан, однако ей не хотелось устраивать сцен, да еще в присутствии Ривза, и поэтому она ограничилась сухой фразой:
— Что ж, сейчас уже все равно ничего не поделаешь.
Гельмут поднес к губам руку Джордан и поцеловал ее, а выпрямившись, спросил:
— Не хочешь ли позавтракать, дорогая? Время еще есть — на кухне для нас пакуют корзину с едой.
— Если только чашку шоколада и круассан, — ответила она, бросая рюкзак в соседнее с Ривзом кресло и опускаясь в другое.
Пока Джордан расправлялась с завтраком, мужчины, начисто забыв о ней, горячо обсуждали возможные последствия недавнего решения ОПЕК о повышении цен на нефть. Она же воспользовалась этой возможностью, чтобы рассмотреть Ривза с ног до головы. На нем были зеленые шерстяные носки, бутсы с красными шнурками, короткие кожаные шорты и белый свитер. Поверх кофра с фотокамерой была небрежно брошена ярко-желтая ветровка. Ривз являл собой воплощение мужской красоты — в альпийском варианте. Утренний ветерок ворошил пряди его темных волос, солнечные лучи бросали на них ласковые отблески. Его четкий профиль красиво выделялся на фоне озера, глаза были затенены густыми ресницами.
Внимательно слушая то, что говорил ему Гельмут, Ривз задумчиво дергал себя за мочку уха. И Джордан вдруг поняла, что любит его.
Это казалось невозможным. Мужчины, обладающие такой притягательностью и обаянием, должны существовать только в кино. Они не спотыкаются о жизнь скромных продавщиц книжных магазинов, но вот поди ж ты, это случилось. Только он не споткнулся — ворвался в ее жизнь вместе с бушевавшей тогда грозой. Теперь, исподтишка разглядывая Ривза, Джордан наконец осознала, что полюбила его еще тогда, когда увидела в первый раз. Иначе то, что было той ночью, не случилось бы никогда.
Ей было непросто пойти на это, ее вело чувство, которое, как она поняла только сейчас, на самом деле было любовью. И не позвони сегодня утром Гельмут в гостиничный номер Ривза, она бы и сейчас находилась с ним в постели.
Однако для самого Ривза, наверное, все было иначе. Он был движим совершенно иными чувствами. Да, он находил ее привлекательной, да, ему хотелось заниматься с ней любовью. Но стоит ему уехать из Люцерна, чтобы окунуться в очередной свой проект, как ее тут же заменит какая-нибудь другая женщина в каком-нибудь другом городе, другой стране или на другом континенте.
Джордан не испытывала разочарования. Воздушные шарики независимо от того, красивы они или нет, легко лопаются. Шарики так же недолговечны, как замки из песка. Ривз наверняка бросит ее, и с чем она тогда останется? Без Гельмута, ибо со дня на день сообщит ему, что не собирается за него замуж. Без работы, ибо как бы хорошо ни относился к ней Билл, в этой истории с дочкой мистера Бауэрмана он, несомненно, будет в первую очередь блюсти свои интересы. И… без Ривза.
Глаза Джордан наполнились горячими слезами жалости к самой себе, она отвернулась, желая скрыть слезы, и стала смотреть на озеро. Солнечные лучи яркими бликами играли на его поверхности и могли стать правдоподобной отговоркой на тот случай, если кто-то заметит ее покрасневшие глаза. Ривз не должен узнать ни о чем. Ей будет ужасно трудно вырвать его из сердца, но иного выхода нет. Он не должен догадаться о ее чувствах. Может быть, когда-нибудь в беседе с друзьями он вспомнит, что был как-то с хорошенькой женщиной, намекнет, что она не строила из себя недотрогу. Но он никогда не сможет сказать, что Джордан была дурочкой.
47 
