Последние отзывы

  8  

— Ох, до чего же вкусно, — облизнулся гость.

Налив себе кофе, она примостилась в другом углу дивана. Ривз Грант сидел, вытянув свои длинные ноги перед собой. Джордан, напротив, поджала ноги под себя.

— И по чему же еще ты тут скучаешь? — Вопрос был задан равнодушным тоном, пожалуй даже, нарочито равнодушным. Не скрывалось ли за ним нечто большее, чем праздное любопытство?

— По американским удобствам. По забегаловкам типа «Макдональдс», по любимой «мыльной опере» по телевизору. — Это откровение его рассмешило. — А вообще-то особо скучать не приходится. Бывает, иной раз соскучишься по родителям. Хотя они гостили у меня в прошлом году. Люцерн — прекрасный городок. Швейцарцы — умный, работящий, вежливый народ. Мне довелось немало поездить по Европе. У меня есть даже тайная мечта написать когда-нибудь об этом книгу. Но ведь и ты нечасто бываешь в Штатах. Скажи, чего обычно не хватает тебе?

«Уж во всяком случае, не женщины, — тут же подумала она, в то время как Ривз начал нести какую-то дурашливую околесицу. — Уж этот-то без женщины никогда не останется».

В дрожащих отсветах его волосы приобрели золотисто-каштановый оттенок и вспыхивали приглушенным огнем, когда он поворачивал голову. Только сейчас Джордан разглядела веснушки под его глазами, незаметные прежде в ярком свете флюоресцентных ламп, которые освещали книжный магазин.

По отдельности черты его лица нельзя было назвать классическими: нос был, пожалуй, излишне тонок, рот — широк, а подбородок слишком упрямо выдавался вперед. Зато глаза затмевали все: неправдоподобно зеленые, в обрамлении густых и длинных ресниц. В сочетании все это было просто сногсшибательно. Его мужское обаяние было поистине угрожающим. Можно не сомневаться: ни одна женщина не способна устоять перед такими чарами.

А вот одевался он небрежно, наспех. Свежую рубашку не потрудился застегнуть до конца, как, впрочем, и ту, которую теперь снял. Как и прежде, из расстегнутого ворота выбивалась курчавая растительность на груди. И это зрелище Джордан определенно завораживало.

Джордан поймала себя на том, что перестала разговаривать.

— Еще кофе? — спросила она, стараясь говорить как можно безразличнее.

— Спасибо, достаточно.

Между ними снова повисло молчание. Ривз безмолвно смотрел на нее из своего угла. Их разделяла всего одна диванная подушка. Непроизвольно потянувшись вперед, он, не до конца сознавая, что делает, взял Джордан за руку. И она позволила ему это.

При горящих свечах предметы отбрасывали гигантские колеблющиеся тени. Матово-белая штукатурка на одной дтене облупилась, обнажив кирпичную кладку, но это и придавало комнате особое обаяние старины. Повсюду в тонких медных рамках были развешаны оригинальные афиши, сообщавшие о предстоящих, а на деле давно прошедших, концертах, балетных постановках и художественных выставках.

Широкие высокие окна, почти во всю стену, были задернуты шторами с набивным рисунком в золотисто-коричневых тонах. Тот же узор повторялся в обивке дивана и подушек, которыми были выложены сиденье и спинка старого коричневого кресла. На полу квартиры, имеющем тот особый блеск, который приобретает дерево после долгих лет службы, совсем не было ковров, они были здесь совершенно не нужны, поскольку только скрыли бы естественную красоту этих старых половиц.

— Мне нравится здесь. — Его большой палец, описав несколько задумчивых кругов на запястье Джордан, скользнул ниже, принявшись ощупывать ее ладонь. Однако Ривз вовсе не осматривал ее квартиру. Ривз смотрел на ее губы.

— Спасибо за комплимент, — с трудом выговорила она. — Я… все сделала сама. Заново обила диван, обтянула подушки.

— Отлично выглядит, — ответил он, но глаза его остановились не на диванных подушках, а на ее груди. Джордан с трудом сглотнула, когда эти глаза, снова взметнувшись вверх, встретили ее полный смятения взор.

Еще никогда в жизни Ривз не видел такой чарующей пары глаз, как у новой знакомой. Их цвет — дымчато-серый — был необычен, но самая интригующая особенность заключалась в том, что серую радужную оболочку опоясывали каемки настоящего синего цвета. Однако даже не загадочные физические признаки определяли неповторимость этих глаз. Они жили своей особой жизнью, за ними был скрыт какой-то особый мир. Синие кольца вокруг серых дисков, казалось, то расширялись, то сужались, сами решая, впускать или не впускать посторонний взгляд в душу этой женщины. Неудивительно поэтому, что в тот вечер для Ривза Гранта делом жизни стало выведать все секреты, которые таили в себе эти колдовские глаза.

  8