Особенно,... 
206 
Общее руководство группами «А» и «Б» взял на себя Гитлер!
Паулюс в это время находился в Миллерове, зловонном от гниения трупов, и он уже начинал понимать то, что понял и Франц Гальдер в тихом уютном Цоссене, благоухающем резедою (оба они мыслили одинаковыми стереотипами). Но беспокойство Паулюса усилилось, когда его навестили командиры дивизий – Отто Корфес, Мартин Латтман, Арно фон Ленски, и по лицам этих генералов он догадался, что предстоит серьезный разговор.
Начал его, как и следовало ожидать, «доктор» Корфес, сначала заговоривший о бескрайних русских пространствах:
– Оставим в покое прах Клаузевица, писавшего о непреодолимости этих пространств. Сейчас нас волнует иное. Шестая армия, по сути дела, путешествует к Сталинграду, образуя собой коридор, она растянулась на десятки километров в безводной степи, а после того как фюрер отнял у нас танковую армию Гота, мы остались лишь с танковым корпусом Виттерсгейма.
(Об этом же тревожился Гальдер, примерно так мыслил и сам Паулюс, но сейчас ему надо было оправдать… Гитлера.)
– Пожалуй, – отвечал Паулюс, – это верное решение фюрера, ибо Гот и Клейст в нижнем течении Дона скорее разберутся с Ростовом, открывающим путь к Майкопу.
Неожиданно не Корфес, а Мартин Латтман стал возражать.
– Любопытно! – заметил он. – Где и когда наш фюрер постиг алгебру научной стратегии? Не тогда ли, когда в пивной Мюнхена его боевые соратники дрались пивными бутылками?
Паулюс резко ответил, что хорошо знает Гитлера:
– Я не согласен с вами: да, фюрер мало знаком с законами стратегии, но ее суть ощущает интуитивно, а все неприятности на фронте предчувствовал заранее, как женщина – приближение менструаций.
…Обладай Паулюс подобной же интуицией, он уже тогда понял бы, что его навестили не просто сомневающиеся генералы, которых легко уговорить, нет, его навестили люди, думающие иначе, нежели думал он, и эта разница в мыслях скажется не сегодня, а когда он будет сидеть в подвале сталинградского универмага, а Шмидт станет щелкать перед ним своим чертиком…
Командиры дивизий переглянулись. Отто Корфес прекратил этот бесполезный разговор, поднимаясь, чтобы уйти, и вдруг он припомнил строчки Гейне, которые и произнес… для кого?
- Но берегитесь – беда грозит.
- Еще не лопнуло, но уже трещит.
– Это вы… м н е? – вскинулся Паулюс.
– Не персонально! Это я сказал для всех н а с…
* * *
На тыловую станцию Россошь прибыл эшелон с советскими офицерами из резерва, чтобы пополнить кадры полков и дивизий. Все выглядело мирно. Внезапно ворвались немецкие танки с мототехникой, пассажиры были перебиты в вагонах. Конечно, война слишком жестокая вещь. Но, согласитесь, все-таки страшно видеть целый состав пассажирских вагонов, в которых – сплошь мертвые.
– Пленных не было, – браво доложил Виттерсгейм. – Они, правда, отстреливались… по танкам… из пистолетов!
Паулюс почти любовно оглядел стройную фигуру Виттерсгейма, который с каждым днем нравился ему все больше, и он, кажется, уже тогда почуял, что именно ему, командиру 14?го танкового корпуса, предстоит решить если не главные, то, во всяком случае, исторические задачи у Сталинграда. Но, верный своим принципам – быть со всеми одинаково любезным, он ничем не выдал своего фавора к Виттерсгейму.
– Вызовите похоронную команду, – велел Паулюс квартирмейстеру. – Все-таки это не солдаты, а… офицеры. Надо освободить эшелон от трупов, ибо у нас как раз не хватает вагонов.
При этом он сам недоумевал: как мог этот состав залететь в тыл его армии, неужели русские совсем не понимают обстановки?
– Понимают, – ответил Кутченбах, – но у них есть такой Наркомат путей сообщения, который никогда не ладит с Генштабом.
Генерал Эрих Фельгиббель, давний приятель Паулюса, держал на русском фронте сразу шесть полков радиоперехвата и радиоразведки; дешифровкой ведали ученые Геттингенского университета, видные математики и лучшие немецкие шахматисты. Круглосуточно прослушивая эфир, пеленгаторы фиксировали все переговоры русских, даже ничтожные (иногда нашему радисту стоило лишь коснуться ключа, как он сразу был засечен). В один из дней Фельгиббель навестил Паулюса, поздравив его с победами.
Но сразу же заговорил о расчленении армий «Юг»:
– Этим мы показываем русским детскую «буку» на растопыренных пальцах… Испугаем ли мы их сейчас? Нет ли у тебя, дружище, предчувствия неотвратимой катастрофы?
206 
