Вот когда она его шокировала!
— Вы что, решили продать Укромный уголок?
— Нет, я хочу его подарить.
Грейнджер увидел в глазах Каролины решимость и предпочел воздержаться от дальнейших расспросов.
— Укромный уголок — ваша собственность, и вы вольны распоряжаться им по своему усмотрению. В завещании оговорено только, что Лауре Джейн должно быть позволено жить там до конца ее дней.
— Понятно. Что ж, это условие не будет нарушено.
— В таком случае вы сможете передать поместье другому лицу. Если, конечно, не передумаете.
Она задумчиво кивнула и поинтересовалась:
— Когда начнется фестиваль?
— Через месяц. Он назначен на третью неделю октября. — Грейнджер открыл дверь. — Да! Еще в оргкомитете просили дать адрес Ринка. Судя по всему, его тоже намерены пригласить и хотят заблаговременно уведомить об этом.
Каролина поспешно отвела глаза.
— Вы не могли бы подготовить к началу октября договор дарения?
Грейнджер улыбнулся, глядя на нее с понимающей улыбкой.
— Ей-Богу, если б я не знал, что Ланкастеры всегда добиваются своего и с ними тягаться бесполезно, я бы сам в вас влюбился, Каролина!
— Эй, вы!
Каролина остановилась как вкопанная и, прижимая к груди огромный пакет с продуктами, изумленно воззрилась на девочку, которая так грубо ее окликнула.
— Ты ко мне обращаешься?
— А к кому ж еще? Вы ведь миссис Ланкастер, да?
Девочке было не больше двенадцати лет, но она уже красилась вовсю. Ярко-розовые тени на веках, ресницы густо подведены синей тушью, губы накрашены белой помадой. Темные волосы стояли торчком. Одно ухо было проколото в трех местах, и в каждую дырку вдета маленькая сережка, в во втором ухе красовалась большая сверкающая звезда.
Одета девчушка была чудовищно: зеленая мини-юбка, оранжевые лосины. На белом свитере был вышит большой красный рот, из которого нахально высовывался язык. Казалось, девочка собралась участвовать в каком-то безумном спектакле. Господи, как это только родители позволяют своему ребенку разгуливать по улицам в таком виде?!
— Откуда ты меня знаешь? — спросила Каролина.
— Я хорошо знаю мистера Ланкастера. Ринка Ланкастера. Меня зовут Алиса.
Вот это да! Значит, это дочь Мерили! Та самая, которую так любил Ринк и которую с ним разлучили!
— Как поживаешь, Алиса?
— Нормально. А это вы вышли замуж за папашу Ринка, да?
— Да. Но недавно мой муж умер.
— Ага, это всем хорошо известно. А я как-то видела вас с Ринком в кафе «Марта».
— Вот как? Но почему ты не подошла, не заговорила с Ринком?
Девочка гордо вскинула голову.
— Не захотела. Да и чего подходить? Он меня и не помнит, наверно.
Каролина покосилась на спутниц девочки, таких же самоуверенных и нелепых, как Алиса. Правда, она тут же устыдилась своих мыслей, вспомнив, что и о ней в свое время судили предвзято — только по ее внешнему виду. Но когда одна из подружек Алисы достала сигарету и закурила, Каролина не смогла подавить свою неприязнь.
— Как поживает твоя мама?
Насколько помнила Каролина, Мерили была полногрудой блондинкой с ярко-голубыми глазами и капризным выражением лица.
— Она опять вышла замуж за какого-то кретина. Он еще хуже, чем предыдущий. Я стараюсь поменьше бывать дома, — выпалила Алиса и, устыдившись своей откровенности, пробормотала:
— Ладно, мне пора.
— Погоди! — воскликнула Каролина и сама удивилась: что это на нее нашло?
Девочка взмахнула густо накрашенными ресницами, и Каролина вдруг увидела перед собой не наглую смешную девчонку, а несчастного и ранимого ребенка, который жаждет тепла и ласки, но не верит никому.
— Послушай, может, как-нибудь заглянешь ко мне в гости? Я была бы рада познакомиться с тобой поближе.
Алиса скептически хмыкнула:
— Тоже мне радость!
— Нет, я серьезно говорю.
Каролина и сама не понимала, зачем ей это нужно. Однако чем-то Алиса ее растрогала. Каролина представила себе, как огорчился бы Ринк, если бы узнал, как одинока Алиса.
— Мне бы хотелось, чтобы мы с тобой стали друзьями.
Алиса смутилась:
— Почему?
— Потому что Ринк мне много про тебя рассказывал.
— Что же он обо мне рассказывал? — спросила Алиса, но Каролина почувствовала, что девочка удивлена и заинтригована.
— Например, о том, какой доброй и ласковой ты была в детстве, как он тебя любил и не хотел с тобой расставаться.