Особенно,... 
28 
– Лаборатория, – пояснил Арсеньев, заметив интерес Семена, – там наиболее опасные эксперименты проводятся. Структуру на двери видели?
Семен кивнул:
– Впечатляет.
– Защита. Теоретически очень мало вещей существует на свете, которые могли бы ее прорвать. И если что-то в блоке произойдет, мы будем уверены, что происшествие локализовано пределами блока. Хотя, конечно же, пусть лучше этого никогда не случится.
«Интересно, – подумал Семен, – а почему же тогда защита не с той, а с этой стороны двери?» У него сложилось впечатление, что структура защищает скорее блок от вторжения снаружи, чем институт от вторжения из блока.
– А охрана? – спросил Семен.
Арсеньев остановился и повернулся к Семену. Поморщился.
– Это нововведение. После недавних событий. Совет института настоял: опасаются, понимаете ли, всяких пришельцев. Но мы пришли. Заходите, – и открыл дверь, пропуская Семена.
Светило науки выглядело совсем не так, как представлял себе Семен. Если бы ему показали этого человека на улице и спросили его мнение, Семен, не колеблясь, ответил бы: отставной военный. И, подумав, добавил бы: в чине не меньше полковника. Виктор Исаакович был высок, статен, широкоплеч, седой ежик волос и орлиный взгляд довершали картину. Вдобавок великий ученый обладал зычным командирским голосом:
– Вот! – воскликнул он, обращаясь к Арсеньеву. – Славно, что вы сами заглянули. Я как раз хотел идти к вам с серьезнейшим разговором по поводу хозчасти. На мой взгляд, то, что творится, это просто возмутительно!
Арсеньев, как показалось Семену, с трудом удержался от страдальческой гримасы.
– Виктор Исаакович, – произнес он голосом, преисполненным терпения, – я в курсе ваших трений с завхозом, в самое ближайшее время мы соберемся и, поверьте, обязательно обсудим все наболевшие вопросы. Но сейчас я к вам совсем по другому поводу: у нашего сотрудника (Арсеньев подтолкнул Семена в спину) возникли некоторые проблемы, и мы подумали, что вы могли бы ему помочь.
Виктор Исаакович словно бы и не слышал последнего предложения:
– Я бы желал получить определение термина «ближайшее время» в вашей интерпретации. Ваше «ближайшее время» тянется уже третий месяц, и это при том, что только в сентябре я шесть раз…
– Прошу прощения, господа, у меня неотложное дело, я вынужден вас покинуть. Виктор Исаакович, мы обязательно продолжим наш разговор, – и Арсеньев ударился в паническое бегство.
Виктор Исаакович горделивым взглядом оглядел поле выигранной битвы и объявил захлопнувшейся двери:
– Бездельник! – после чего обернулся к Семену: – Ну-с, молодой человек, и что у вас за проблема такая?
Семен коротко, не вдаваясь в подробности, объяснил. Не хотелось рассказывать все еще раз, хотя Семен и чувствовал, что придется. Но, против ожиданий, Виктор Исаакович не стал ничего спрашивать, только хмыкнул и, слегка прищурившись, уставился Семену в область шеи. Непонятно, что он там увидел, но что-то явно разглядел: опять хмыкнул и попросил:
– А повернитесь-ка… занятно… вот как, стало быть.
Семен вдруг ощутил неожиданную слабость.
– Чувствуете что-нибудь? – поинтересовался Виктор Исаакович из-за спины.
– Ага, – честно ответил Семен, – голова кружится.
Неприятные ощущения тут же закончились.
– Ну что же, все ясно с вами.
Семен обернулся. Виктор Исаакович стоял, прислонившись к письменному столу, и с любопытством смотрел на Семена.
– Все ясно? – с надеждой переспросил Семен.
– Все ясно и одновременно ничего не понятно. Ясно происхождение ваших неприятностей: некто потратил немало сил, слегка модифицировав вашу собственную тонкую структуру. Непонятно другое, зачем это было вообще сделано.
Семен удивленно поднял брови, но ничего спросить не успел.
– Вполне возможно, что упомянутый некто просто имел желание уничтожить вас как личность, что, несомненно, и произошло бы в ближайшие два-три дня, даже несмотря на вашу догадку насчет снотворного. Непонятно другое: почему некто выбрал именно этот способ достижения цели. Вы как в этом, – Виктор Исаакович небрежным движением руки сотворил энергетический куб, как в учебнике, – разбираетесь?
– Самые азы, – ответил Семен.
– Понятно. Вообще говоря, причин вживить какую-либо структуру непосредственно в энергетику человека может быть всего две: обеспечить той постоянную подпитку и затруднить ее снятие, поскольку такая структура намного тяжелее снимается, чем простая.
28 
