Особенно,... 
111 
– Вот теперь мы позабавимся, – пробормотал он, чувствуя, как по лицу катится пот.
Собираясь устроить Хранье взбучку, нахттотер направился назад и не желал думать о последствиях союза с древней вещью. Господин Бальза решил воспользоваться артефактом, который молчал уже столько веков.
Спокойствие Норико, увидевшей, что принес господин, дало трещину. Ее лицо вспыхнуло, и в нем читались радость, восхищение, обожание и религиозный экстаз.
– Господин! – прошептала она. – Неужели я увижу расцвет эпохи клана Нахтцеррет?
– Время покаже…
Он не успел договорить, потому что дом тряхнуло, а лампы дневного света померкли.
– Отлично! – довольно воскликнул Миклош. – Началось!
В ответ особняк содрогнулся, а потолок пошел трещинами.
Для «Лунной крепости» это был самый тяжелый и неудачный год. За месяц с хвостиком она пережила переворот, частичное разрушение и переделку, и вот теперь – очередное сражение. Арлекин успешно справился со своей задачей. Все атакующие заклинания, с давних пор вмурованные в стены здания и спрятанные на территории, были активированы. И теперь на бал Храньи заявились нежданные гости в виде материализованных заклятий.
В центральном корпусе шел тяжелый магический бой.
– Могла бы и не делать ремонт, – глумливо произнес Миклош, но тут же озабоченно нахмурился.
Создавалось впечатление, что в битве с его магическими «охранниками» участвуют как минимум два главы кланов. С Жалом нахттотер не собирался отступать – месть толкала его разобраться с Храньей прямо сейчас. На ходу сорвав маску, он швырнул ее в угол и с хищным оскалом поспешил туда, где гремели и рвались заклинания.
Он увидел женщину, бегущую в их направлении, прищурился и окликнул ее по имени:
– Лилит!
Сторонница Храньи отшатнулась, ее лицо исказилось ужасом, и в Миклоша понесся «Зловещий червь». Бальза в ответ использовал Жало, крест-накрест рассекая воздух. Первым ударом он разрушил заклинание, вторым убил женщину, до которой было чуть больше тридцати метров. Ее тело развалилось на две неровные половинки, в потолок ударил фонтан крови. Миклош мгновенно почувствовал ломоту в висках, мир стал тусклым, нечетким, искаженным. Зашумел, зазвенел, накренился, начал закручиваться в спираль…
Норико крепко взяла господина Бальзу под локоть одной рукой. Вторую поднесла к его рту. Миклош, не колеблясь, впился зубами в обнаженное запястье, разрывая кожу, плоть и сосуды. Японка, не давая нахттотеру упасть, следила лишь за пустым коридором. На ее лице не отразилось ни тени эмоций, словно она не чувствовала боли.
Мир господина Бальзы вновь стал прежним – обрел запахи, цвет, звук и перспективу.
– Щедро, Норико, – прошептал Миклош, промокнув красные губы носовым платком. – Очень щедро. Но в следующий раз потрудись поймать мне кого-нибудь менее ценного, чем ты.
Он чувствовал, как горячее Жало вибрирует у него в руке.
Впереди полыхал пожар, японка сплела защиту от огня, и они миновали пламя, оказавшись среди разоренного зала, где вперемешку лежали тела людей и кровных братьев.
– Этот жив. – Миклош ткнул пальцем в обожженного вьесчи, стараясь забыть, что побоище происходит в его «Лунной крепости».
Разгром был катастрофический.
– В своем доме и стены помогают, – назидательно произнес Бальза, обращаясь к отсутствующей Хранье.
Особняк снова вздрогнул. Последние из уцелевших стекол в окнах лопнули.
– Сражение переползло на улицу? Идем. Посмотрим.
Он быстро зашагал вперед. Норико, уже исцелившая свою рану, волокла за собой раненого кровного брата.
У входных дверей особняка Хранья, в компании проклятого телепата, со своими немногочисленными сообщниками уничтожала ловушки, которые активировал испанец. Гости, не успевшие покинуть бал, когда начался хаос, разбегались.
Миклош находился за спинами предателей, его пока еще не увидели, и он в одно мгновение сообразил, что все гораздо хуже, чем казалось. От группы сторонников Храньи веяло такой силищей, что нахттотер заколебался, нападать ли на них, хотя и был уверен в мощи Жала.
Он увидел, как Дарэл одним движением руки развеял «Гарпию тумана», в виде огромной зубастой пиявки бросившуюся на него. Рядом Хранья добивала «Мух бездны», не обращая внимания на вьесчи, случайно попавших под ее заклинание.
Но решимость вернулась к Бальзе, когда он увидел окровавленную Паулу в разодранном платье, пытавшуюся поднять с земли кого-то из псов Иована. Один из прихлебателей Храньи, раздосадованный «беспомощным мотыльком», появившимся у него на пути и мешающим защищаться, похоже, собирался ее убить.
111 
