Особенно,... 
78 
Но сильная рука обхватила его и помогла вынырнуть на поверхность.
– Все в порядке, сынок, я тебя поймал. Гэвин отбивался, пытаясь нащупать дно.
– Расслабься, Гэвин, положись на меня. Я тебя не отпущу, обещаю.
Отец дотащил его до берега. Он не стал ругать Гэвина, когда они оба оказались на песке. Никаких «я же говорил» и «ты, как всегда, не слушаешь».
Он вроде и обеспокоенным не выглядел, когда помогал Гэвину откашлять воду, которой тот наглотался. Отец завернул его в большое полотенце и обнял. Они долго сидели так и молчали. Отец просто прижимал его к себе и смотрел на воду.
Когда каникулы закончились и мать спросила, как все прошло, отец подмигнул Гэвину и принялся расписывать, как все было замечательно.
– Мы отлично провели время.
Отец не сказал, что Гэвина не было бы в живых, если бы он не спас его.
Гэвин верил отцу, не сомневался, что тот снова придет ему на выручку, если Гэвин начнет «тонуть» в лавине вопросов. Отец – это такой человек, которого хорошо иметь рядом в тяжелые минуты.
Вот почему Гэвин занервничал, когда сержант Кертис попросил отца подождать в коридоре, пока он поговорит с Гэвином наедине.
– Я выйду только в том случае, если адвокат останется, – ответил отец.
Кертис согласился. Уходя, отец сказал:
– Я буду рядом, сынок. – И Гэвин не усомнился в этом. Потом Кертис посмотрел на Гэвина таким тяжелым взглядом, что тот заерзал на сиденье вопреки своему намерению сохранять спокойствие. Гэвин подумал было, что детектив решил поиграть в молчанку, когда тот сказал:
– Я знаю, что перед отцом тяжело говорить о девочках и сексе.
– Да, сэр.
– Теперь, когда твой отец вышел, я хотел бы задать тебе несколько личных вопросов.
Куда уж больше? Он, верно, шутит. Гэвин подумал так, но ответил:
– Согласен.
Вопросы оказались почти такими же, какие задавал ему отец еще дома. Гэвин отвечал Кертису так же откровенно. Он рассказал ему о том, как они с Джейни занимались сексом.
– В тот, последний вечер ты не предлагал ей заняться сексом?
– Нет, сэр.
– Ты видел, что она занималась сексом с кем-то другим?
Что? Они решили, что он стал бы на это смотреть? Неужели они принимают его за больного?
– Я бы не подошел к ней и не заговорил, если бы она была с другим парнем.
– Ты прикасался к ней?
– Нет, сэр. Я попытался взять ее за руку, но она ее выдернула. Джейни заявила, что я убогий попрошайка и что я стал для нее настоящей занозой в заднице.
– И тогда ты назвал ее сукой?
– Да, сэр.
– Что на ней было надето?
Надето? Гэвин не помнил. Когда он вспоминал о Джейни, то видел только ее лицо, горящие глаза, улыбку, одновременно зовущую и жестокую.
– Я не помню.
Кертис посмотрел на Рондо:
– У вас есть еще вопросы?
– Откуда у тебя ее фотография? – спросил Рондо.
Гэвин боялся прямо посмотреть на него, но все-таки сделал это.
– Джейни сама мне ее дала.
– Когда?
– В тот вечер. Она сказала: «Забудь об этом, Гэвин». Потом дала мне снимок. Она назвала это сувениром. Когда мне будет ее не хватать, я смогу использовать фотографию, чтобы… ну вы знаете…
– Джейни говорила тебе, кто сделал этот снимок?
– Какой-то парень, с которым она встречалась.
– Имя она называла?
– Нет.
– А ты спрашивал? – Нет.
Кертис подождал немного, предполагая, что у Рондо будут еще вопросы, но когда тот сел, удовлетворенный ответами Гэвина, сержант встал.
– На сегодня все, Гэвин. Если ты сам не вспомнил что-то еще.
– Нет, сэр.
– Если вспомнишь, сразу же дай мне знать или скажи отцу.
– Я так и сделаю, сэр. Надеюсь, Джейни скоро найдется.
– Мы тоже надеемся. Спасибо за помощь.
Отец, как и обещал, ждал его в коридоре. Гэвин удивился, увидев рядом с ним Лизу. Она тут же бросилась к нему, обняла, спросила, все ли в порядке.
– Мне надо вымыть руки, – пробормотал Гэвин и ушел, прежде чем его смогли остановить.
У писсуаров никого не было. Он зашел в одну из кабинок и, убедившись, что он один, нагнулся над унитазом. Его вырвало. Он почти ничего не ел с утра, только немного хлопьев на завтрак, поэтому его рвало желчью. Его выворачивало так долго, что напряглись жилы на шее. Гэвину казалось, что голова вот-вот лопнет. Спазмы были такими сильными, что у него заболела грудь.
Когда-то давно его уже рвало от страха. Ему было четырнадцать, он тайком катался на машине матери, когда та ушла на свидание с тем, за кого потом вышла замуж. Раз она бросила его, чтобы идти ужинать с этим неудачником, Гэвин счел себя вправе покататься на ее машине.
78 
