Никос успокаивающе поцеловал Жанин в щеку.
— Правда, — выдохнул он. — Теперь все по-другому. Все хорошо, и так будет всегда. Потому что мы вместе. Мы, наконец обрели друг друга, и больше между нами не будет никакой лжи. У нашей любви новая история.
Жанин умиротворенно улыбнулась ему.
— Начнем сначала?
— Да, — ответил Никос и запечатлел на ее губах долгий, полный любви и нежности поцелуй.
ЭПИЛОГ
— Улыбнитесь! Еще раз! Так, все четверо!
Никос снова посмотрел в объектив. Его сестра состроила гримасу.
— Они еще слишком маленькие, чтобы улыбаться! Говорят, дети начинают осознанно улыбаться только после трех месяцев!
— А я читала, что все это ерунда! — парировала ее падчерица, счастливо улыбаясь.
— Тогда улыбайтесь вы, — распорядился Никос. Деметрия выпрямилась и заботливо поправила на сыне крестильную рубашку. Рядом на диване Жанин ласково гладила по голове своего сына, легонько качая его на руках. Обе женщины посмотрели друг на друга, и глаза их наполнились слезами.
Слезами счастья. Безграничного счастья.
Деметрия взяла Жанин за руку.
— Я же говорила, что обязательно добьюсь своего! Я выиграла это сражение!
Жанин сжала руку мачехи, разделяя ее радость. Когда сама Жанин узнала о том, что беременна, а это произошло примерно через полгода после замужества, ее охватили противоречивые чувства: радость и смятение. Два месяца они с Никосом держали эту новость в секрете, с мучительным страхом ожидая того дня, когда интересное положение Жанин уже не сможет скрыть ни одно платье. А потом, на Пасху, Стефанос подвел к ним свою жену со словами:
— Мы с Деметрией хотим вам кое-что сказать. — Стефанос с гордостью положил руку на живот жены. — Здесь растет наш ребенок. Достижения современной медицины помогли нам осуществить мечту.
Жанин бросилась обнимать Деметрию, и та шепнула ей на ухо:
— Может быть, теперь ты скажешь, почему не пьешь вино, и вокруг твоей головы светится такая аура, которую я могу видеть только в собственном зеркале?
Жанин залилась краской, а Никос самодовольно разулыбался.
И теперь, когда оба ребенка благополучно появились на свет, а их матери оправились от родов, обе женщины сидели рядом и с радостью смотрели друг на друга и на своих детей, пока Никос их фотографировал.
В противоположном углу комнаты восседал Стефанос. В его бокале искрилось шампанское, а глаза блестели от счастливых слез.
Когда Никос наконец закончил съемку, Стефанос поднял бокал.
— Еще один тост!
Никос отложил фотоаппарат в сторону и взял свой бокал. Мужчины устремили глаза на обеих женщин, сидевших на кровати с детьми на руках.
— За счастье! — торжественно произнес Стефанос. — За счастье моей дочери и моей жены! Моего сына и моего внука! Да будет благословен этот день!
— Я думаю, — сказал Никос, встретив полный нежности и любви взгляд Жанин, — он уже благословен.