– Наталья Васильевна, – надулся Маймурин, – а можно взглянуть, когда этот… гражданин… настрочил на меня маляву? Ручаюсь, опередил меня по срокам.
– Граждане, прекратите, вы же взрослые люди, – сделала им замечание Наталья. – Довожу до вашего сведения, что заводить дела мы на вас не будем.
– Как – не будете? – вскочил Киселев. – Хотите, чтоб он (указал пальцем на противника) почувствовал полную безнаказанность?
– Ты мне не тычь! – осатанел Маймурин. – У меня те же претензии! Кто во всеуслышание обещал изничтожить и уконтропупить меня? Не ты ли?
– Это ответ на твои угрозы! – рассекая указательным пальцем воздух после каждого слова, выкрикнул Киселев.
– Прошу вас сесть на свои места! – рявкнула Наталья, хотя в их среде не принято употреблять слово «сидеть» до того момента, пока суд не посадит. Так или иначе, но оба врага расселись, отвернувшись друг от друга. – Поскольку не было ни покушений, ни каких-либо других фактов, подтверждающих, что один из вас имеет преступный умысел, мы посчитали, что заводить дела, тем более уголовные, нецелесообразно.
– Угу, значит, надо, чтоб на одного из нас покусились, да? – процедил Киселев. – И тогда вы заведете дело? А упредить не желаете?
– Понимайте, как хотите, – вынимая листочки из папки, сказала она.
– Буду жаловаться вашему начальству, – поднялся он.
– Я тоже, – встал Маймурин. – А уж если я пожалуюсь, вам, девушка, мало не покажется.
– Распишитесь здесь… – Она положила перед ними два листочка.
– Что это? – подозрительно заглянул в них Киселев.
– Повестки к следователю. Вас будут допрашивать по убийству Баграмяна пока как свидетелей.
– Что означает это ваше «пока»? – прорычал Маймурин.
– Означает, что вы оба состояли с гражданином Баграмяном в антагонистических отношениях, так записано в свидетельских показаниях, которые успели взять оперативники. А следователь выяснит, насколько далеко зашли ваши отношения.
– Этого только не хватало! – взмахнул руками Киселев. – Не понял, нас что, подозревают? Меня?!
– Да Баграмян должен мне хренову кучу денег! – взревел Маймурин.
– И мне! – взвыл Киселев. – Заметьте, взял деньги год назад, год! И не отдавал! А должен был вернуть долг через три месяца. Я их не рисую по ночам. Мне что прикажете, спасибо ему говорить? Или я должен был подарить их?
– Не могу знать, убийство Баграмяна не в моей компетенции, – сказала Наталья с добрейшей улыбкой. – Вы свободны.
Едва за ними захлопнулась дверь, она набрала номер и не без торжества сообщила:
– Игорь Игоревич, были только что у меня. Детский сад, честное слово! Думаю, теперь они больше озабочены тем, что попали в подозреваемые. Да, кстати! Вскользь оба обмолвились, что Баграмян им задолжал крупные суммы. Может, в этом причина его убийства?
– Брось, Наташка, – ответил Парафинов. – Кто же станет убивать должника? Вместе с его смертью пришлось бы распрощаться и с деньгами.
– А я так не думаю. Деньги – да, это серьезно, но за ними тянется длинный шлейф из других причин.
– Ладно, некогда. В качестве благодарности… хочешь анекдот?
– Давайте.
– Тогда приходи. Прямо сейчас.
5. Вот так главные свидетели!
Не заезжая во владения мужа своей матери, Ипполит припарковался у ограды, а то вдруг понадобится срочно куда-то ехать – пожалуйста, машина наготове. Правда, мама отечественный транспорт презирает, но ей простительно, она женщина избалованная, с другой стороны, у нее сейчас большие проблемы. Он вошел во двор и направился к дому, осматривая фасад.
Дом четы Баграмян был расположен не где-то на отшибе, а в самом городе, что неправильно (по мнению многих), за городом менее шумно и воздух чище – разве нет? Под строительство ушла значительная площадь, ее Арамис выкупал у нескольких владельцев вместе с одноэтажными халупами. Естественно, обитатели халуп заломили офигенные цены, но Арамис понтярщик еще тот, сказал: здесь моя территория, значит, она станет его. В общем, сумма на приобретение только земли потрачена была астрономическая.
Сам особняк, довольно необычной архитектуры, площадью около тысячи квадратных метров, мало кого восхищал, так ведь в бытность массового обнищания бессовестная роскошь вызывает злобу не только у нас, у них, за кордоном, тоже. На третий этаж никто не заходил, он оказался ненужным, про него попросту забыли. Вспомнили, когда стали искать источник странного запаха снаружи особняка и внутри, носы привели наверх. И вот источник вони найден: три собачки отчего-то выбрали последний этаж для своих делишек и в течение многих недель оставляли там лужицы и экскременты.