.
Очередная сказка о Золушке 
76 
– Руку… Руку… А… а…
– Тише, тише, – ворковал Богдан, наклонившись к нему. – Не ори, не пугай людей, а то подумают, мы бандиты.
– Бо-ольно…
– У нас больнее будет. Тащите в машину.
Насмерть перепуганного Титова, еле переставляющего тонкие ножки в обтягивающих джинсах, поволокли к выходу из райского уголка. Он встрепенулся, когда попал в уличный гул, видимо, эта атмосфера для него привычна, дает толчок к нервным импульсам – парень вдруг задергался, завопил:
– Пустите! Не хочу!.. Я не убивал… Это он… Это Вито-о…
На вопли оглядывались прохожие, а те, что должны были пройти мимо, приостанавливались, давая дорогу группе молодых людей и ничего не предпринимая. Позиция – моя хата с краю – верная, так не нарвешься на неприятности. Титова затолкали в машину, захлопнули дверцы, но водитель не завел мотора. Юноша дышал, будто у него кислородное голодание, дышал с присвистом, как астматик, ерзал, то на правого опера смотрел, то на левого – и так несколько раз. Богдан, повернувшись к нему с переднего сиденья, терпеливо ждал, когда он выдохнется, что произошло пару минут спустя, паренек зажмурился, сморщив лицо. Словом, раскис, значит, его можно брать, что называется, голыми руками.
– Что, страшно? – спросил Богдан. – Я тебя понимаю, но раньше думать надо было о последствиях. Давай, колись, Титов. Как вы с Вито дошли до жизни такой?
– Но я не…
– Мы слышали, убивал не ты. Вито. Так?
– Да. Да!
– А ты стоял и смотрел?
– Нет. Я следил. За… за…
– Будущими жертвами, – подсказал Богдан. – Что ж ты объяснить толком не умеешь, а туда же, в преступники подался? Ну, и что? Ты следил…
– И засекал время, – сглотнул Титов сухой ком. – Куда б ни ехали, я за ними и по часам следил…
– Зачем?
– Чтоб знать, через сколько минут их надо ждать на месте. Вито сам… я нет… Он поклялся, когда его отца грохнули, что всех уничтожит. Всех, кто с его отцом в контрах состоял, или на кого отец обиделся… А Маймурина решил первым, так как подумал, что Маймурин заказал отца, но не получалось застать его одного… Тогда он купил скутер, шлем, парик… и поехал к нему. Он ждал у автосервиса, я позвонил и сказал, что Маймурин едет к автосервису… А раньше стрелял из парка в… в… не помню фамилии… А еще этот… из «Табакерки»… Вито заставлял меня следить за ним…
– За Горбаневым? – снова подсказал Богдан.
– Да-да, Горбанев… Вито думал, этот Горбанев с Маймуриным заказали… У него список… Вито его написал… Там все, кого он собирался застрелить. А мне… мне показывал пистолет. Из него он… стрелял… но меня при этом не было…
– Ладно, верю. – Богдан развернулся лицом к лобовому стеклу. – Но факт соучастия налицо.
– Какой факт? Я ж не стрелял…
– Не ной. Незавидное у тебя положение. Твоего Вито взяли только что в его доме, думаю, он уже в СИЗО. А с тобой… тебе еще придется доказывать, что ты только звонил и следил. Два убийства и два покушения – это очень серьезно, братец. Сейчас поедем в отделение, ты напишешь чистосердечное признание и явку с повинной, ну, будто не мы тебя взяли, а ты сам пришел, понял?
– Понял, – дрожал тот.
– Не дрожи. Вас как баранов используют богатенькие мальчики, а вы рады стараться. Идиоты. На суде явку с повинной учтут, меньше получишь. Это все, что могу для тебя сделать. Не хочешь? Кинем в камеру, будет суровое разбирательство и не менее суровое наказание за организованную преступность. Что выбираешь?
– Явку… с… с… – захныкал Титов.
– Поехали, – махнул вперед рукой Богдан.
Ипполит ворвался в дом, увидел мать, она сидела на диване.
– Ипполит… – пролепетала Раиса. – Вито арестовали.
– Арестовали?! За что?!!
– Ему приписывают убийство.
– Вито – убийство?! Кого он? – Ипполит подскочил к ней, присел и взял за плечи. – Мама, кого убил Вито?
– Маймурина и охранника… – ответила она, всхлипывая. – На стройке автосервиса… ты, наверное, слышал об этом…
– Еще бы. И что?
– Они приехали сюда, делали обыск, нашли какой-то список… Они увели мальчика в наручниках. Ипполит, надо что-то делать. Вито не виноват, я в этом уверена, его подставили… И знаешь, кто приезжал арестовывать? Парафинов и Андреев! Вошли в дом Арамиса, как хозяева, а еще недавно… Почему ты молчишь?
Потому и молчал, ибо новость обрушилась на него, как гром среди ясного неба. Всего чего угодно ожидал, но убийство… это за гранью разума. Ипполит поднялся с дивана, отошел от матери, чтоб она не прочла на его лице мысли. А они менялись, и весьма быстро, но мать проницательная, угадала бы, о чем он думал. То он верил, что брат способен на самый дикий поступок, если разбил машину только за обгон его персоны, то логика внедрялась в сознание и говорила, что этого быть не может.
76 
