127 
– Нет, конечно. Он бы не позволил. Ты ему нравишься, Нина. А знаешь, я должен признать, что ты бы сделала моего сына счастливым. Жаль, что я не оценил тебя раньше. М-да, печально… Нас окружает такая мишура – деньги, слава, почет, уважение. Мы не понимаем, что это мелочи по сравнению с жизнью и смертью. Задумываемся об этом, да и то ненадолго, когда умирает кто-то из близких. Тяжесть утраты стирается, нас вновь захватывает в плен мишура. Это она мешает сделать правильный выбор, потому что обманчива. Все кажется, не успеешь взять чего-то от жизни, торопишься, невзначай играешь чужими жизнями. А потом – бац! – своя жизнь по роковой случайности очутилась на краю пропасти. Кто же хочет упасть туда? Никто. Все балансируют на краю и, чтобы удержаться, спихивают туда других. Это закон. Но когда приходишь к таким выводам, становится невыносимо больно, что пропустил нечто важное, нечаянно потерял себя. Меня никто так не любил, как ты любишь Глеба, никто. Это и есть то, что я пропустил, не изведал. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Ему приспичило пофилософствовать, а у Нины от изнурительного ожидания смерти истощились все силы, и боль в голове стала невыносимой. Она также понимала, что осталась одна и никто не придет на помощь. Возможно, ее ищут, но ищут не на даче. Наступил предел, когда хочется, чтобы все закончилось…
– Чудовищно, – проговорила она. – С женой своего сына… это грязно.
Он дернулся, будто Нина его ударила, затем опустил голову на грудь и вздохнул. Слова давались ему с трудом, он не оправдывался, скорее делился с Ниной, как делятся с лучшим другом:
– Да, мерзко. Понимаешь, Нина, хуже, чем я о себе думаю, никто не подумает. Не знаю, как это получилось. Я не смог… противостоять ей, обо всем забыл. Это тоже слабость. Раньше не верил, что такое случается с мужчинами, когда молодость и красота побеждают разум. А она… она была так податлива и манила… я даже на секунду не усомнился, что все ее ухищрения пронизаны хитростью и ложью. Эта тварь смогла вернуть меня в мальчишеское состояние, когда похоть заполняет все клетки. А для меня это было еще и возрождение. Трудно было оставаться верным Юльке, она превратилась в домашнего тирана, от нее пахнет старостью. О Нина, ты не знаешь, как страшно чувствовать приближение старости. Она еще не пришла, но подступает, ты постоянно помнишь о ней. И каждый день моя Юлька напоминает, что молодости давно нет, заканчивается и средний возраст. И вдруг Валентина льнет своим телом, а глаза ее искрятся страстью, обещая неземное блаженство. Эта тварь мертвого заставила бы лечь с ней в постель. Она хотела меня погубить, меня и всю мою семью. Она отдала бы кассету на телевидение, и все увидели бы, что я, уважаемый человек, с ней… Не просто с молоденькой дрянью где-нибудь в бане, а с женой собственного сына. Я не мог ей этого позволить.
– Заплатил бы, ничего и не было бы.
– Думаешь, я ее из-за денег? – удивился он. – Нет. Я убил в ней свою память. Не мог ее видеть и помнить, что между нами было. Будь она далеко, хоть за океаном, я не смог бы жить с мыслью, что она меня соблазнила, а потом одурачила. Я убил свою память. Тут Леня вышел из ванной. Дальше все произошло механически, я не соображал, что делаю. Потом приехал Глеб. Я стоял в ванной и молился, чтобы он не заглянул туда.
– Неужели и своего сына…
– Убил бы? Нет, что ты! Я не сделал бы этого при любых раскладах. Когда он ушел, я понял, что совершил. До этого действовал бессознательно, даже когда шел убивать Валентину, захватив охотничий нож. Итак, дело было сделано. Тогда я не знал, что в спальне есть еще один свидетель, мне думалось, я один. Пришло отрезвление, оно продиктовало найти улики. Да, я избавился от Валентины, но не хотел попасть за решетку. В чем моя вина? Что оказался слаб? Всего-то разок оступился, а вон что из этого вышло. Все делают ошибки, все. Но почему-то меня моя ошибка чуть не раздавила. Только Глеб меня понял и простил. Думаешь, мне легче от этого? Мне очень тяжело. И страшно. Это останется на всю жизнь. Ну, вот и все, Нина…
– Если тебе страшно, почему ты хочешь убить и меня?
– Ты тоже, Нина, теперь часть памяти. Скажи, кто тебе помогал?
Они двигались бесшумно. На втором этаже было четыре комнаты, каждую нужно послушать, открыть, предполагая, что там находится человек, возможно, с Ниной. И надо торопиться. Комнаты были пусты, осталось исследовать верхний этаж – мансарду. Лестница туда вела крутая, осложняя подъем. Первым пошел Дима, за ним Сергей, Рыков, а завершал цепочку безоружный Михаил. Его взяли скорее для количества, чтобы произвести впечатление на человека в доме и нагнать на него страху. Каждый скрип деревянной ступеньки заставлял всех четверых замирать…
127 
