68 
– Понятно! Он искал кассету со своим половым актом, – дошло до Нины. – Долли, а почему он не кинулся сразу искать камеру?
– Теперь я не понимаю, о чем ты.
– Он ведь знал, зачем Валентина спит с мужчинами. Наверняка догадался, что она снимает на пленку и Леонида, значит, камера где-то в спальне. Я бы догадалась, что камеру Валентина спрятала в шкафу. На его месте я бы поискала камеру, потому что заподозрила бы, что меня она запечатлела с ножом в руке.
– А может, он так и сделал, – предположила Долли, выпятив нижнюю губу.
– Но в шкафу сидел Р. Убив двоих, К. не стал бы оставлять свидетеля.
– Не стал бы, – согласилась Долли. – Может, он и убил…
– …а труп отнес и скинул в реку? – скептически закончила Нина.
– Ну… кислотой растворил в ванне.
– А кислоту с собой принес в цистерне?
– Ты права. Куда же Р. делся?
Нина налила коньяку в рюмки, обе без тоста выпили. У Нины появился аппетит, у Долли тоже, посему уплетали бутерброды за обе щеки. Попутно каждая обдумывала родившиеся предположения, с каждой минутой убеждаясь, что нащупали верный путь. Нина воспрянула духом, чувствуя, как надежда заполняет все ее сознание, а паника уходит. Отсюда и мысли формировались заново, работали как часы.
– Нет, Долька, – сказала Нина, проглатывая кусок, – Р. жив. Этот К. не знал, что в шкафу прячется сообщник Валентины. Он был спокоен на этот счет.
– Ну, допустим, – согласилась Долли. – Он спокоен и ищет кассеты со своим голым изображением. Но я думаю, в шкаф он заглянул. Ладно, оставим шкаф, мы все равно не узнаем, как Р. избежал смерти. Я к чему вела: убийца видел тебя и Глеба.
– То есть, когда мы приехали туда, он был поблизости?
– Не поблизости, а в доме, – произнесла Долли, будто в тот миг находилась рядом с душегубом и наблюдала за Ниной с Глебом лично.
– Правда! – помертвела Нина, живо представив, чем им грозила встреча с убийцей. – Я ведь тоже до этого додумалась в камере, а потом забыла.
– Сама рассуди, – уставилась на нее Долли. – На кой ляд ему уходить из дома, если кассеты он не нашел? А тут вас черт принес. Он спрятался. Когда вы ушли, снова искал Валькин тайник. Но, кажется, так и не обнаружил его. Он бы тогда не следил за тобой, не взломал бы замок в кафе и не унес дневник. Он не звонил бы следователю…
– Но почему, почему не назвал Глеба?
– Хрен его знает, – пожала плечами Долли. – Нинка, я только могу с уверенностью сказать, что интриги плетет против тебя тот, кто убил. Почему он выбросил Глеба – я пас.
– Так ты все же думаешь, это не Глеб, да?
Долли вышла из себя. Она не кричала, Долька кричит редко, но фразы ее были уничтожающими и уничижающими:
– Слышь, отвали от меня со своим говнюком. Он или не он, это неважно. Глеб поступил с тобой по-свински, это ты понимаешь? Какой умный: сначала предал тебя, а потом прибежал, как нагадивший поросенок, мол, спаси и спрячь. Только такая дурочка, как ты, могла принять его. Послала бы подальше и жила бы себе спокойно. Так нет, ей понадобилось выручать этого рогатого козла ценой собственной жизни. Дело-то не закончено. Тебе предстоит самой выгребать, пока этот говнюк прячется за твоей спиной. Это не по-мужски. Он относится к тебе, как к тряпке под ногами. А ты дура.
Долли вынула из пачки сигарету и отошла в угол. Она курила, не глядя на Нину, а та некоторое время сидела, опустив голову. В словах подруги была жестокая правда, которой нечего было противопоставить. Глеб подставил Нину. Очень может быть, он этого не хотел, но так получилось.
– Понимаешь, Долли, – тихо сказала Нина, – я его любила. Когда он пришел ко мне, я голову потеряла. И обрадовалась. Я обрадовалась, что могу ему помочь, он узнает, какая я надежная… и тогда поймет, что потерял. Я преследовала личные цели, настолько личные, что не подумала о последствиях. Мне казалось, что все это не коснется меня. Конечно, я не хочу в тюрьму, не хочу перечеркнуть свою жизнь. Но мне больно думать, что он способен…
– А если способен? – вставила Долли.
– Ты все же думаешь… – подняла на нее отчаянные глаза Нина.
– Нет, ты бестолочь, – возмутилась Долли. – Мы с тобой продумали еще один вариант. Повторяю для недоразвитых: у нас два варианта убийства. Какой из них верный – неизвестно, но оба имеют место быть. Короче, подруга, поехали к тебе домой, выдадим Глебу вариант с неизвестным К. Думаю, он придется ему по душе.
– Но я не показывала ему дневник Валентины…
– Нет, ты безнадежная! – взмахнула руками Долли и ударила себя по круглым бедрам. – Я тебя не узнаю. Была такая крутая – не подступись, и кого я вижу сейчас? Тщедушное существо, готовое, чтоб его растоптали.
68 
