Глава 26

Наступила среда. Встали поздно, в двенадцатом часу. Долли еще хотелось поспать, но Нина растолкала ее, сказала, что отоспятся позже, а сегодня нужно многое сделать. На спине Нины образовался круглый примерно десять сантиметров в диаметре кровоподтек. Однако это ерунда по сравнению с лицом. Глаз превратился в узенькую-узенькую щелочку, половина лица была синяя, другая половина осталась нормальной, как будто некий художник-авангардист составил из двух разных половинок одну уморительную рожицу.

– Ну и как я с такой пачкой на люди выйду? – горевала Нина, глядя в зеркало.

– Мда… антикрасота, честное слово, – не могла не согласиться Долли. – А ты перевяжи щеку платком, мол, зуб болит.

– Не буду с платком ходить по улицам, – категорично заявила Нина. – А у меня сегодня встреча с Рыковым.

– Нин, синяк за два часа не пройдет, – «успокоила» Долли. – И за два дня не пройдет. Может, сейчас и есть средства, способные восстановить личико быстро, но все равно на это потребуется несколько дней.

Потрясение царило и среди бабулек, едва те увидели Нину. Разумеется, бабушки умирали от любопытства, кто и за что набил ей лицо. Нина нашла убедительную отговорку: конкуренты. Машка Цеткин не преминула высказаться, что раньше-то никаких конкурентов не было, да и милиция работала лучше, а нынче… В общем, пошла обычная агитка. Затем на Нину обрушилась масса советов: следует делать примочки из бодяги, яблочного уксуса, даже из собственной мочи. Мочу посоветовала Матильда Степановна, проникшись несчастьем Нины.

– Мотька, ты совсем на старости лет сдвинулась? – отчитала ее Машка Цеткин. – Какая моча? От Нинки вонять будет за версту, а она бизнесменша.

– Уринотерапия – древнее средство от всех болезней, – возразила Матильда. – Ты же книжек не читаешь, потому из тебя прет невежество. Мочу даже пьют!

– Нет, Матильда, ну, уксус и бодяга, куда ни шло, но моча… извини! – не согласилась с ней и Любочка Алексеевна.

Нина, пожалуй, впервые в жизни спросила совета у бабулек. Все задумались, как спрятать лицо. Правда, Машка Цеткин не преминула высказаться:

– Всякое лицо достойно ходить по улицам, нечего и переживать. Скажи спасибо, что только рожу набили. Вон, других бизнесменов убивают. Как ни включишь телевизор, так и нет бизнесмена. Был человек, стал труп. Вот к чему привел ваш капитализм.

– Но я не могу с таким лицом ходить, – захныкала Нина. – Если милиция попросит права или паспорт, я не гарантирую, что они признают во мне меня.

– Я сохранила шляпку с вуалью, – вдруг робко сказала Матильда Степановна. – Если ты, Ниночка, не побрезгуешь…

– Не побрезгую, – заверила Нина.

Матильда поспешила в свою комнату, а Машка Цеткин шепнула:

– Подлизывается. Потому что мы с Любкой бойкот ей объявили. У, контра!

Матильда принесла потертую шапочку-таблетку из черного бархата с вуалью и тощими перьями сбоку. Нина схватила шапочку, ринулась в комнату, надела, на лицо спустила вуаль и недовольно произнесла:

– А более густой сеточки нету?

– Ты, Ниночка, подгримируй лицо, тщательно запудри, вот и будет незаметно, – посоветовала Матильда.

– Точно, Нинка, – подтвердила Долли. – А под вуаль очки темные надень. И платье черное напяль, будто траур носишь, оно и сойдет.

Нина согласилась: это единственный выход – обрядиться в траур, иначе распугает народ. Смирившись с изуродованным лицом, она даже слегка повеселела.

– Ниночка, задание выполнили наполовину, – доложила Любочка Алексеевна тоном заговорщика. – Сегодня намерены посмотреть остальное. Мы отобрали фильмы.

– Потом посмотрю, – сказала Нина и засобиралась на работу.

Ехали по городу и болтали о разных разностях, а точнее – вернулись к теме кафе, клиентов, доходов и убытков. Собственно, инициатива переключиться на кафе принадлежала Долли, она и подбрасывала вопросы, на которые Нина была вынуждена отвечать. Правда, она иногда отвлекалась, мысленно припоминала эпизоды с Глебом, ругала себя последними словами за неосмотрительную доверчивость. Правильно говорят люди: предавший один раз, предаст еще. Опыт человечества Нине не пригодился, вот и влипла. Но теперь с Глебом покончено раз и навсегда, следователь пускай разбирается с их семейкой, а Нина на прощание плюнет в лицо бывшему жениху. Так обмануть!

  87