Особенно,... 
80 
— Я знаю.
— В таком случае, пусть приезжает ко мне через полгода. Полгода я буду готовить ее, потом проведем обряд, если ее решение стать одной из нас будет так же крепко.
— Спасибо.
Бал продолжался. Менестрес подходила то к одному, то к другому гостю. Сильвия уже давно оставила свое волненье. Бал поглотил ее в свой веселый водоворот, она уже танцевала с кем-то.
Королева как раз разговаривала с Ксавье, когда к ней подошла Танис и тихо сказала:
— Они приехали.
— Отлично, — сказала Менестрес, ее глаза сияли.
* * *
Дом Менестрес потряс Вилджена. Он и представить себе не мог, что здесь, на самом виду, находится логово его врага.
Они с Джеймсом вошли, сопровождаемые вампиром. Отовсюду веяло весельем, они слышали шум гостей, но от всего этого у Грэга был мороз по коже. Чтобы попасть к остальным гостям, им пришлось пройти сквозь небольшую гостиную. Ту самую, где висел портрет. Его трудно было не заметить. Джеймс сразу же узнал Менестрес, но кто был рядом с ней? И вдруг он услышал:
— Это один очень дорогой мне человек, — голос принадлежал Менестрес.
Джеймс все еще не знал как относиться к ней, но вынужден был признать, что выглядит она сегодня просто потрясающе, впрочем, как и всегда.
— Рада, что вы пришли. Прошу в зал.
Прежде чем покинуть гостиную, Грэг бросил последний взгляд на картину. Мужчина на ней кого-то ему напоминал, только он не мог вспомнить кого.
Джеймс старался ничем не выдать себя. Он кружился с Менестрес в танце, улыбался ей, и ему снова казалось, что когда-то нечто подобное уже было.
Через некоторое время она вынуждена была оставить его. Как хозяйка, она должна была уделить внимание всем гостям. И еще что-то настораживало ее.
Бал вампиров был в самом разгаре, но Грэг и Джеймс чувствовали себя немного неуютно, ведь они были здесь чуть ли не единственными людьми. Но никто из вампиров не проявлял к ним ни малейшей враждебности — таков был приказ королевы. Сама же она куда-то исчезла в толпе гостей.
Как и на любом балу, официанты в форме разносили напитки и закуски. Грэг хотел было взять один бокал, как за его спиной раздалось:
— Не советую вам брать этот напиток. Лучше выберите другой. Это предназначено для вампиров.
Это сказал Димьен. И от его слов Вилджен похолодел от ужаса. На этом бале подавали кровь! А вампир продолжал, обращаясь уже и к Джеймсу, и к Грэгу:
— Королева Менестрес желает видеть вас. Я провожу.
Джеймс и Вилджен переглянулись. Они впервые слышали этот титул, и он удивил их.
Менестрес ждала их в своем кабинете. Она сидела за столом, когда Грэг и Джеймс вошли в сопровождении Димьена. Увидя вошедших, Менестрес пригласила их сесть, а сама, наоборот, встала из-за стола. Димьен же, повинуясь едва уловимому жесту королевы, встал за креслом Грэга. Он уже догадывался, что от него потребуется.
— Так значит ты — королева? Ты источник всего этого зла? — дерзко спросил Вилджен. — Смотри Джеймс, это она убила твою семью!
Джеймс напрягся, сомненья обуревали его. Но Менестрес не обратила внимания на слова охотника. Она подошла к Джеймсу почти вплотную и сказала:
— Да, Ксавье был прав, это действительно он. Подумать только! Все изменилось: лицо, тело, голос, но глаза... глаза остались прежними, и их бы я узнала из тысяч других!
Джеймс непонимающе смотрел на нее. И вдруг Менестрес заговорила с ним по-французски. Грэг внимательно следил за ними, не понимая толком, что происходит. Вдруг он увидел, что в глазах Джеймса зажегся огонь. Он стал отвечать ей. Затем поднялся, зачем-то снял свой пиджак и галстук. Менестрес обняла его, легким поцелуем коснулась его губ, а в следующее мгновенье сверкнули ее клыки, погружаясь в его шею. Грэг хотел было вскочить, как-то помешать ей, но Димьен положил руки ему на плечи и удержал его. Грэг понял, что ему не вырваться — вампир мог сломать ему плечи не прилагая к этому особых усилий.
А Менестрес продолжала пить кровь Джеймса. Казалось, его обескровленное тело вот-вот упадет на пол, но этого не произошло. Менестрес перестала пить кровь, а Джеймс продолжал стоять на ногах, правда, создавалось такое ощущение, что он в трансе.
В руках королевы появился невесть откуда взявшийся нож. Взяв его в правую руку, она резанула им по венам левой. Из раны тут же выступила кровь. Она протянула руку Джеймсу, и он, опустившись на одно колено, припал к ране и стал пить ее кровь. Вскоре с ним стали происходить изменения. Он стал выше ростом, его волосы светлели и удлинялись на глазах. Плечи стали немного шире, а талия уже, изменились черты лица. Когда он перестал пить и поднял голову, можно было с уверенностью сказать, что это копия того, кто изображен на картине в гостиной. Теперь он уже не был в трансе. Он улыбнулся и поцеловал руку Менестрес, на которой уже не осталось и следа от раны. Он сказал:
80 
