Особенно,... 
66 
Следующий: друг семейства дядя Петя, воскресший из импотентов. Когда мужики его возраста всерьез закручивают роман с юной хищницей, крыша у них отъезжает далеко и надолго. Его пассии наверняка нужны наряды, побрякушки и прогулки по земному шарику, а чтоб обставлять роскошью девочку и затыкать пасть жене, необходимы средства. Тут заводик на мази, но опять у Феликса, а дядя Петя тоже не последний шакал. Этот, укушенный любовью и мечтающий о первенстве, вполне мог убить.
Далее Рита... М-да, криминальных статей начитаешься, долбанешься. Но у нее был повод, был.
Кто еще на очереди? Ходячая тантра-мантра-камасутра, то есть Белла. Вот где шарада без ключа к разгадке! И еще: если многих не убеждает факт, что убийца найден и покончил с собой, то как же прокуратура легко согласилась с вопиющей чушью? Со спокойной душой закрыли дело, а почему? Неохота возиться? Подкуплены? Или бездарны? Герман путался, но верил, что выпутается.
О, семейная жизнь! Непрерываемый кошмар! Марат пропадает на работе, а Света управляется дома. Делает она все медленно, готовит невкусно, Марат не жалуется, а Герман откровенно насмехается и не ест еду, тщательно приготовленную по книге. Кухонные травмы жить не дают, устает Света так, что хоть вешайся. Настоящий ад.
– Светильда, а университет? – однажды вспомнил Марат и сразу нашелся: – Сегодня уже пятое сентября! Завтра я отпрошусь, послезавтра едем. Снимем отдельную квартиру, где ты будешь жить...
– Постой, а ты? Ты здесь останешься?
– Естественно. Мне надо работать, а тебе учиться.
– Не хочу, не хочу, не хочу я там быть одна.
«Не хочу» стало лейтмотивом, Марат призвал на помощь Германа.
– Девчонка, ты малость сдвинулась, – разважничался тот. – Живо собирайся.
– Не командуй, – вздернула носик Света. – Я взрослая женщина, имею право... (Оба расхохотались, да так оскорбительно!) Вы! Как вы смеете! Дураки!
– Светка! – Герман вальяжно развалился на диване. – Ты не понимаешь положения. Зароешься в кастрюлях, в пеленках, превратишься в необразованную домашнюю грымзу, кому ты такая нужна будешь? Сама подумай, Марат скоро станет директором...
– Что-что? – поднял брови тот. – Не понял.
– Что ж тут не понять, – усмехнулся в усы Герман. – Один я не потяну. У нас со Светкой есть сеть специализированных магазинов, не ей же ими управлять.
– Почему это? – возмутилась она. – Я смогу.
Герман, изверг, издал не хохот – рыдания. И продолжил в издевательском тоне:
– И как же ты будешь управлять? Да тебя и меня заодно обдерут до нитки, а то и в тюрьму упекут. Нет, дорогая, управление – мужское дело. А ты учись пока.
– Прекрати разговаривать со мной как с идиоткой, – огрызнулась Света.
– Нет, – в том же духе сказал Герман, – ты не идиотка, ты пока дурочка. Но у тебя есть все предпосылки стать идиоткой. И потом, Света, разве папа мечтал, чтобы его дочь была заурядной домохозяйкой? Нам продолжать его дело.
Упоминание об отце привело к слезам. Впрочем, Света больше расплакалась от бессилия, слезы означали – сдаюсь. И через день Марат перевез ее. Он остался доволен квартирой в центре города:
– Отлично! Держи деньги, продукты перегрузим в холодильник, мама наготовила тебе всяких вкусностей. А я поехал...
– Как, уже?
– Герману обещал туда и обратно. Представь, сколько всего навалилось. Одних балансовых отчетов шкаф, я обязан все проверить до вступления в должность. Светильда, не плачь.
– Хочу и буду, – разнюнилась она. – А с женщиной ты договорился?
– Не понял. С какой женщиной?
– Соседкой. Чтобы готовила, стирала, убирала.
– Понимаешь... – Он обнял ее. – Я пока не могу платить домработнице, придется самой справляться, кое-какой опыт у тебя уже есть.
– Я знала, что ты так скажешь, – надулась Света. – На меня одну теперь все свалилось разом. За что мне это?
– Ну-ну, плакса ты моя. Буду звонить по вечерам, а ты звони по утрам, заодно меня разбудишь. Идет?
– Идет. Но я не хочу, чтобы так шло.
Обняла его и не отпускала, а когда он уехал, долго грустила.
Единственное в городе казино воображение не поражает. В трех залах – игорном, стриптизерном и банкетном, а вскоре откроется зал боулинга, – народ толпится с вечера до утра, так как развлечений здесь больше, нежели в кабаках. Герман любит свое казино, встречающее клиентов еще в фойе сверканием люстр и зеркал. Пусть сюда приходят не очень воспитанные, не слишком сдержанные и культурные люди, но они сумели отвоевать место под солнцем, они достойны уважения. Так думал Герман всякий раз, переступая порог казино, но не сегодня. Сегодня голова была забита предстоящим дознанием. Нашел-таки повод пригласить друзей Беллы – ее выздоровление. Она явилась в неподражаемом одеянии, шелковая бахрома обвивала фигуру, вздрагивая и открывая тело даже от неуловимого движения. Может быть, где-нибудь на приеме в столице наряд был бы уместен, но не в провинциальном захолустье. Мужчины поедали ее глазами, самые «простые» отпускали в ее адрес беззлобные остроты. Она же вела себя так, будто с пеленок посещала все казино мира от Лас-Вегаса до Гонконга. После второй рюмки Герман полез в карман:
66 
