104 
– Уволь, Саша, я не потеряю, – заявил Мишель.
Только двинули к арке, как прибежал юноша и доложил, что барышня в карете, но Суров отмахнулся от него, ведь похитители скрылись за углом.
– Сообщите господину Зыбину, в какую сторону движется карета, – бросил юноше Мишель и помчался догонять подполковника.
Одновременно Сергей с Прохором поскакали в противоположную сторону, затем повернули, таким образом, они ехали параллельно друг другу, но по разным улицам.
Всадники встретились на окраине неподалеку от усадьбы, куда заехала карета. Данная местность застраивалась, потому здесь еще не совсем расчистили от рощ землю, а тишина напоминала глухомань, в общем, спрятаться вместе с лошадьми было где.
– Чего мы ждем? – нервничал Сергей.
– Господина Зыбина, – ответил Суров, спешиваясь. – Надо бы встретить его, чтоб не заплутал…
– Я поскачу, – вызвался Прохор.
Он ускакал, как вдруг из ворот усадьбы выехал всадник, заставив приумолкнуть наблюдателей, и промчался мимо, не заметив засады.
– Куда это он? – недоуменно произнес Мишель.
– Полагаю, с вестью поскакал, что девица доставлена, – предположил Суров. – Виссарион Фомич был прав, затеяв охоту. Повезет, так всех разом возьмет.
– И одного довольно, – сплюнув, зло сказал Сергей. – Если зубы выбить – продаст своих задаром. А коли некому, я с огромадным удовольствием по зубам да по роже, от всей души… поглажу.
Вскоре прибыл Зыбин с полицейскими и Степаном. Узнав о всаднике, распорядился спрятать коляску и лошадей, а когда обнаружилось, что и ворота открыты, ехидно усмехнулся:
– Не нас ли ждут-с? Ну-с, с богом.
В дверь особняка, дабы наделать больше шума, забарабанил кулаком полицейский и заорал что есть мочи:
– Отворяй! Полиция!
Лакей, а может и сообщник, не успел показаться в проеме, как его втолкнули внутрь, и в дом ввалила толпа мужчин, одетых в простую одежду. На лестнице, ведущей на второй этаж, стоял худой мужчина с вытянутым лицом, встретивший гостей грубостью:
– Пошли вон, хамы! Иначе прикажу перестрелять вас!
– Дык нас-то больше, – заметил Степан.
Зыбин сделал несколько неторопливых шагов к лестнице, остановился, будто предводитель шайки, и со сладкой улыбкой, которая вводила в заблуждение многих людей, поинтересовался:
– С кем имею честь говорить?
– Доктор Бакенрот, – огрызнулся хозяин. Однако на толстяке единственном была форма, и ему пришлось поубавить спесь: – А вы, позвольте узнать, кто?
– Начальник следствия Зыбин-с. – В одно мгновение его физиономия из добродушной стала грозной, как и голос: – Где она?
– Кто? – якобы не понял Бакенрот.
– Девица, что привезли в ваш дом в карете полчаса тому назад.
– Не понимаю, о ком вы…
– Обыщите дом, – махнул рукой Зыбин и поискал, куда бы примостить свой зад. В кресло, конечно, оно большое, мягкое. – Господин доктор, девицу мы подставили вам нарочно-с, именно ее ваши люди уже пытались похитить, так что не упрямьтесь, отдайте.
За спиной доктора выросла огромная фигура мужчины с наростами на лице и кровоподтеками. Тотчас Сергей рванул к Зыбину, наклонился и скорым шепотом сказал:
– Это они. Поглядите на того детину, у него до сих пор рожа синяя, я его камнем бил.
– Будьте покойны, господин Терновой, – промямлил тот, – мадемуазель здесь, ее найдут.
Хозяин проявил завидную выдержку, в течение часа пограничным столбом стоял на лестнице, хотя люди Зыбина сновали мимо туда-сюда. Настеньку не нашли.
– Где она? – повторил Виссарион Фомич.
– Думаю, вы ошиблись, и готов простить…
– Ошиблись?! – процедил Сергей, сжав кулаки.
Вмиг он взлетел по лестнице и, не успели все понять, чего хочет Терновой, раздался звук удара, потом падающего тела. Бакенрот лежал на верхних ступеньках, а через несколько секунд сполз ниже, из его носа и губы сочилась кровь. Мужик с синей рожей двинулся на Сергея, но его остановил Суров, наставив револьвер:
– Стоять, скотина! Где девушка?
Пауза означала, что ответа он не получит. И в эту напряженную минуту вбежал постовой, которого оставили у входа:
– Ваши высокоблагородия! Коляска въехала в усадьбу и всадник. В коляске дама-с… в шляпе-с.
– Псс! – махнул в стороны руками Зыбин, жест однозначно поняли его подчиненные вместе с добровольцами, которые бросились врассыпную и попрятались. – А вы, господа преступники, наберите в рот воды, песня ваша все одно спета.
Не подозревая о засаде, дама вбежала – так торопилась, а за ней ковыляла, переваливаясь с боку на бок, крупная женщина мужиковатого вида с корзиной, видимо, служанка. Подняв вуаль, гостья шла к лестнице, на которой сидел Бакенрот, и выговаривала ему:
104 
