95 
– Какой же надо быть сволочью, чтоб кусать руку, которая тебя кормит. Лола пригрела тебя, вон на какой тачке крутой ездишь, а ты вместе с подонками связался и против нее пошел. Дружка твоего, Остапа, думаю, уже задержали, дойдет черед и до Инны. А тебе советую: завтра же оформи в милиции явку с повинной. Срок скостят.
Станислав оттолкнул его, выскочил из машины, крикнув:
– Ты псих! Лечись!
Никита достаточно его пугнул, был удовлетворен, хотя и не получил сведений, глядя ему в спину, подумал: «Завтра же сам придет, прискачет в милицию, выхода у него нет». А когда завел мотор, вдруг почувствовал жуткую усталость, которая валит с ног. Кое-как добрался домой, дотащился до кровати и рухнул плашмя, не раздеваясь.
Проснулся ночью, поднялся, попил воды, постелил постель и снова завалился спать. Так бывает с людьми, работающими в напряженном ритме в течение долгого времени, потом они могут неделями отсыпаться, вставая лишь поесть да попить. Никита и дальше спал бы, но звонок разбудил. Не хотел брать трубку, в конце концов, имеет он право однажды устроить себе выходной, ни с кем не общаться, никого не видеть? Телефон перестал звонить – ну и ладно. Нет, не ладно, он зазвонил снова. Никита не тот человек, чтоб сделать вид, будто он не дома, взял трубку:
– Старцев слушает.
– Никита…
Это была Алиса, небось намучилась без его ласк, что ж, с ней он не прочь, ее легче раскочегарить, чем секс-символ Лолу, которая к сексу относится как к производственному совещанию.
– Да, Алиса, слушаю, – сказал мягко, почти нежно.
– Никита… они попросили меня позвонить тебе…
– Кто – они?
– Не знаю. Меня забрали… мне страшно…
– Алиса, кто забрал, я не понимаю… Где ты?.. Лиса…
Гудки. Одни гудки. Сна как не бывало. Два часа дня – ну и соня же он. Никита вскочил, оделся и умылся за считаные секунды, анализируя звонок. Это шутка? Лиса соскучилась, а признаться, что хочет быть с ним, не может, гордость не позволяет, придумала способ заманить… Но голос, интонация, паузы… Нет, это он обманывает себя, боится даже подумать о худшем варианте. Лучше не думать. Он поедет к ней, Лиса дома, Никита обнимет ее, поцелует, о шутке не вспомнит… все будет хорошо! Итак, вперед, к Лисе…
Его нервозность передалась и автомобилю, который чихал, хрюкал, подскакивал, тормозил резко. При чем здесь автомобиль? На светофоре Никита успокаивал себя: «Все нормально. Еще ничего страшного не случилось. Чего заранее психовать? Так недолго и врезаться».
Во дворе выскочил из машины, забыв закрыть ее, вспомнил у подъезда, да махнул рукой: хрен с ней, украдут, туда и дорога.
Проскочил второй этаж… третий… Уф, дверь. Дыхалки не хватает, курить надо поменьше.
Никита позвонил. Ни звука. Он достал свой ключ, открыл квартиру, вошел:
– Алиса… Алиса…
Обежал всю маленькую квартиру, заглянул и в кухню, и ванную, и в туалет, разве что под кровать не залез. Пусто. Следов борьбы, признаков посторонних людей он не заметил. Значит, Лиса вышла сама…
Никита упал на пуфик в узкой прихожей, достал мобильник и посмотрел на последний звонок ему. Номера нет. Ну, да, олухи, что ли, номер давать. И звонить больше не будут, так как сигнал можно запеленговать. Нет, ну когда-то позвонят. Когда? Откуда? И… кто? Вот интересный вопрос – кто? Кому он сильно поджарил задницу?
– Нет, не может быть, – пробормотал Никита, поднимаясь.
Чуть удар не хватил от одной мысли… Он покинул квартиру Алисы, заперев ее на ключ, машину, к счастью, не угнали.
Никита влетел к Эдуарду Дмитриевичу и без приветствия кинул ему вопрос:
– Остапа задержали?
– Не задержали, – облил его ушатом холодной воды тот. – Приехали в офис, его уже там не было, Лола куда-то исчезла, никого не предупредив, куда уходит, ее машина стоит у офиса. Поехали на Кукушку, там одна мать живет этого Остапа. Я звонил тебе вечером, ты не брал трубку.
– Спал! – беспомощно развел руками Никита и как угорелый заметался по кабинету. – Я спал. Да. Устал.
– Ночами нужно спать в прямом смысле этого слова. Желательно регулярно спать по семь-восемь часов.
– Дмитрич, оставьте шутки. Лиса у Остапа.
– Что?!! – взревел Эдуард Дмитриевич. – Как тебе сообщили?
– Лиса звонила. Сказала, что ее забрали, ей страшно. Голос у нее был такой… сдавленный… такой… дрожащий…
– Откуда ты знаешь, что она у Остапа? Лиса сказала?
– Нет, ей не дали больше говорить, я догадался.
– Значит, условий еще не поставили тебе.
95 
