34 
– Мерзавец! – выкрикнул Янек, чуть не сломав от злости метлу. – Да если бы не ты, так этот прохвост до сих пор бы за книгами штаны протирал. Сколько ты за него трактатов и прочей ученой ерунды написал, и все наверняка по дружбе, бесплатно!
– Да ладно, это я так сказал, для примера, – отмахнулся Жак. – Пускай его совесть мучает, если она, конечно, у него есть.
– Совесть, – с горечью повторил Янек, жизненный опыт которого подсказывал, что для большинства людей она недопустимая роскошь. – Совесть вещь непонятная, в сонитах неизмеримая, да только я так понимаю: нет ее у того, кто по счетам своим платить не хочет, а твой Андре…
– Не будем об этом, – прервал Янека Жак, чувствуя, что хозяин хочет разразиться длинной бранной тирадой.
– Как скажешь, но только Луиза…
– И об этом тоже! – не сдержался и выкрикнул юноша, зная, что разговор на эту тему будет неприятен для них обоих. – Я нищ, я ей не пара!
– Эх, парень, парень… – тяжело вздохнул Янек и продолжил уборку.
В зале воцарилось молчание. Жак скоро должен был отправиться в путь, и ему хотелось как-то подбодрить старика напоследок.
– Не грусти, старина, – возобновил беседу юноша, – будем надеяться, что барон не будет слишком привередлив, и я через пару-тройку месяцев вернусь. А ты пока с Гартаном пивка попьешь да с Люсией пофлиртуешь!
– Уехал Гартан, – с грустью произнес хозяин, на время остановив размеренные движения метлы слева направо. – Вчера ближе к вечеру съехал, когда тебя не было. Ничего он от столичных чиновников не добился, вот и решил домой вернуться. Люсия расстроилась, уж очень он ей нравился. Как только Гартан на коня вскочил, так бедняжка сразу же в запой ушла.
Жак опустил голову. Попытка поднять настроение старику не удалась. Бывают в жизни моменты, когда все плохо: дела идут преотвратно, уезжают люди, к которым уже привык, спиваются близкие…
– Ты уж за Люсией посмотри, жаль ведь, хорошая женщина.
– Присмотрю, присмотрю, – пробурчал Янек, наконец-то закончив уборку и присев рядом за стол. – Сам осторожней будь! Времена сейчас вроде бы спокойные, но в дороге всякое бывает…
– Не беспокойся, – весело рассмеялся Жак, – разбойники не нападут. Денег у меня кот наплакал, да и воровать особо нечего, кроме бумаги и перьев…
Жак поднялся из-за стола, отряхнул от хлебных крошек старенький, протертый на локтях сюртук и уже собирался попрощаться с хозяином, как внезапно со двора донеслось конское ржание и топот копыт.
Не сговариваясь, оба одновременно прильнули к окну. Через маленькое, облепленное по краям паутиной и грязью стекло было видно, как во двор въехали запряженный четверкой лошадей экипаж и шестеро сопровождающих его всадников в форменных одеждах темно-зеленого цвета. Золотые шевроны и нагрудные эмблемы не оставляли никакого сомнения: к ним в гости пожаловали люди принца Контре, двоюродного брата Императора.
– Святые спасители! – испуганно пролепетал Янек, вытирая перепачканные руки о не менее грязный, засаленный фартук. – Неужели сам принц пожаловал, что же делать, как принимать?!
– Успокойся. – Жак неторопливо отошел от окна и застыл в раздумье посреди комнаты. – Вряд ли это сам принц, слишком маленький эскорт, да и к тому же я слышал, что он еще не вернулся из своего поместья на юге. Скорее всего кто-нибудь из родственников или вассалов.
Тем временем вооруженные короткими мечами охранники спешились и привязали к изгороди взмыленных лошадей. Дверцы экипажа открылись, послышался звонкий женский смех, и из кареты вышли двое мужчин в ярких карнавальных костюмах, обсыпанных конфетти и разноцветной мишурой. Вслед за кавалерами появились и дамы. Их откровенные наряды и вульгарное поведение свидетельствовали лучше всяких рекомендаций о неблагородном происхождении особ и о способе, которым они зарабатывали на жизнь.
– Ну вот, Янек, а ты испугался. – Жак снова подошел к окну и с отвращением наблюдал, как четверо полуголых девиц пытались поднять с земли не удержавшихся на ногах, изрядно перепивших господ. – Это же всего лишь граф Нуарез, дальний родственник принца, и кто-то из его дружков.
– Откуда ты его знаешь? – изумился Янек.
– Да так, – отмахнулся Жак, – видел пару раз, как благородные гуляки дебоши устраивали…
Отдыхать посреди двора именитым гостям пришлось недолго, дамам пришли на помощь солдаты и поставили на ноги перепачканных в грязи и курином помете господ. Сквернословя и осыпая проклятиями нерадивого хозяина, пестрая процессия направилась к гостинице. Наиболее изысканные перлы бранной речи сыпались из напомаженных губок облаченных в костюмы из страусиных перьев дам.
34 
