Последние отзывы

  52  

Первый раз сестричка добыла деньги лет в четырнадцать у пьяного соседа, который домой не дошел, рухнул у забора. Обыскав его, Зина выудила купюру и мелочовку. Сошло! Никто ведь не видел, как она шарила по карманам. Денег хватило на помаду, лак для ногтей и тушь, осталось и на пиццу, которой Зина поделилась с младшей сестрой. Потом вытащила у матери подруги из пачки, лежавшей на комоде, всего одну бумажку – те не пересчитали деньги, стало быть, не хватились. И пошло-поехало. Не часто, надо сказать, но когда выдавался случай, Зинка его не упускала, да так разошлась, что младшей уроки давала. Но Вероничка помнила про ремень, ой, как она его боялась! И если сестру ловили с поличным, этот армейский, широкий, жесткий, одновременно гибкий ремень нещадно массировал ее спину и задницу.

Минотавра не понять: у него хроническое головокружение от успехов, или миллион для Пети все равно что десять рублей? Как можно отдавать такие деньги чужому человеку пусть даже под расписку? Вероника согласна: связываться с ним опасно, но Зина обладала даром убеждения.

– Чего я к нему прицепилась: минотавр, минотавр, – пробубнила Вероника. – Он мне жизнь спас. Пусть для своих целей, но спас.

Смыв с себя пену, Вероника обмотала мокрые волосы полотенцем, надела Зинкин махровый халат и пришла на кухню, где Даша жарила курицу.

– М-м, как я хочу есть… – протянула Вероника, упав на стул. Сил так и не прибавилось, чувствовала она себя развалиной, а настроение и того хуже – ниже ватерлинии.

– Рассказывай, кто на тебя напал?

– Какие-то придурки увезти хотели, но обошлось. Не могу вспоминать, противно.

– Неужели среди нас еще водятся люди, протягивающие руку помощи? – не верилось Даше. – Значит, жить можно. А что Лайма?

– Лайма…

Вероника задумалась, подперев подбородок ладонью и глядя на столешницу. Петя не такой дуб, как показался вначале, но, может, его богатое прошлое диктует кодекс: не доверять, проверять, контролировать, осторожничать, наблюдать. Почему бы чужим опытом не воспользоваться Веронике, ведь то, что она сегодня пережила, многому учит. Да и раньше уже была мысль: все, кто вторгся в пространство Вероники, должны подвергнуться проверке. Себя-то он, безусловно, не имел в виду, а вот Дашу… Даша его насторожила, и аргументы привел он убедительные: зачем она практически поселилась у нее, незнакомой девушки? Что за альтруизм? А не заинтересованное ли Даша лицо? Уф, мысли… Но Вероника сама просила девушку не бросать ее, а что сделал бы с ней ночной пришелец, будь она одна в квартире? Если он убийца, то какая ему разница: одной жертвой больше, одной меньше.

– Неужели Лайма о Зине ничего не знает? – спросила Даша.

– Но и ты мало что знаешь о ней, – напомнила Вероника, чихнув.

– Я и общалась с Зиной мало. У меня все готово!

Пережевывая первый кусок, Вероника ожила. Что там японский суп мисо, утка по-пекински и прочая вкуснотень кухонь разных стран, жареная курочка и тушеные овощи в томате – вот пир! И Даша чудо, у людей с тайным умыслом в лице появляется нечто гаденькое, а у нее хорошенькая мордашка с открыто-ясным взглядом. Не хочется в ней разочаровываться, и чтоб этого нечаянно не произошло, лучше не посвящать ее в подробности, то есть частично последовать совету Пети, но из благих побуждений. Пусть живет спокойно, без чужих проблем. Однако раз Даша интересуется результатами похода, без ответа оставлять ее нехорошо.

– Лайма показалась мне плутоватой, – сказала Вероника. – Такой хитренький, умненький зверек… себе на уме. Встретила меня, как старую знакомую, суетилась, чаю налила, вареньем из лепестков роз угостила. А я, представь, о мясе думала. Вот дожила! Тетка нас с Зиной кормила то картошкой, то макаронами, мне казалось, больше такого скудного периода не наступит, но наступил. Ни денег, ни продуктов, одни макароны и каши.

– А что говорила про документы?

Документы… Опять! Слово какое-то безликое. Правда, за этим бюрократическим словом гектары, что воображению не поддаются. У тетки было шесть соток свободной земли, на них она умудрялась вырастить все – от гороха до картошки с капустой, эксплуатируя племянниц, хватало до конца весны, – а тут десятки тысяч гектаров леса.

– У Лаймы любовь живет в «Сосновой роще», – произнесла Вероника, уставившись в тарелку, ибо боялась увидеть в Даше то, что ее разочарует. – Она ездила к нему и… была с ним… Все время была.

– Но и Зина с ней ездила, раз у нее оказались документы по «Сосновой роще». Лайма должна быть в курсе…

  52