128 
– Твое воспитание, – упрекнул ее Дар самой банальной фразой, которая ему была известна. – Получите обе у меня.
Посмеиваясь и переглядываясь, охранники проводили щупом по их одежде, а супруги продолжали тихо шипеть друг на друга. Наконец Дар и Юля степенно двинулись к гардеробу.
Марьяна почувствовала прилив горячей крови к голове, пальцы ее механически крутили тюбик помады. Мужчина сзади в упор смотрел на Марьяну глазами аллигатора, она на него. Опять же механически Марьяна провела губной помадой по губам, тюбик выскочил из руки... Чертыхнувшись, она грубо сказала мужчине:
– Чего уставился? Красоты не видел?
Красота была сомнительная, так как сквозь тональный крем и толстый слой пудры просматривались синяки. Мужчина что-то проворчал в ответ и скрылся в зале, после чего Марьяна замерла от холодка, пробежавшего по спине. В это время подошел оперативник в костюме и бабочке, тронул ее за локоть:
– Ты готова?
– Господи! – испугалась она, вздрогнув.
– Ты чего? – непроизвольно отпрянул опер.
– Слышь. – Сделала она призывный жест, чтобы он наклонился к ней. Тот согнул голову, подставив ухо. – Я видела его. Он здесь.
– Убийца? – уточнил опер.
– Да, да! Он подошел сзади и уставился на меня, как баран на новые ворота.
– Ты не выдала себя?
– Ой, не знаю... Нет, наверное. А вдруг он меня убьет здесь же?
– Не болтай ерунды. Подожди, я сейчас...
Он рванул... в туалет! Марьяна подняла плечи к ушам:
– Описался, что ли? И это опер!
– Марьяна! – выплыла из общего зала Молчанова. Она была в великолепном платье цвета морской волны, в украшениях. – Заходи, мы начинаем. А где же твой...
– Мой бой в сортире, – проворчала Марьяна, не решаясь сделать шага без него.
– Что у тебя с лицом? Боже, это же синяки...
– Кому не нравится, пусть смотрит. Ах, вот и он, – вздохнула Марьяна с облегчением, узрев своего «бойфренда». – Идем, пупсик, нас ждут.
Войдя в общий зал, Марьяна живо оглядела его, но убийцы Елецкого там не было. Она пересекла зал по прямой вслед за Молчановой и переступила порог банкетного зала. Народу за длиннющим столом было много. Как назло, в поле зрения попал именно он, тот самый мужчина со взглядом аллигатора, сидел возле пустого стула, предназначенного для именинницы. Молчанова показала, где места Марьяны и ее спутника, затем под аплодисменты, будто она артистка, прошествовала к месту во главе стола. Во время первого, очень длинного тоста Марьяна шепнула оперу:
– Он здесь.
– Где сидит? – спросил шепотом опер.
– Тост говорит.
– Ты с ума сошла?!
– Нет, а что? – удивленно уставилась на него Марьяна.
Примерно час спустя Лихоносов присоединился к тройке за столом в общем зале, разлил вино и улыбнулся Тимофею:
– Ну и как?
– Он узнал ее, – вместо Тимы сказала Юля. – Она в банкетном зале. На ней платье цвета морской волны.
– А мужчину видел, который тогда приходил к твоим родителям? – спросил Лихоносов мальчика.
– Нет, не видел.
– Тогда давайте ждать, заодно поедим.
– Скажите, в том зале празднуют уважаемые люди? – обратился к нему Дар.
– Не все, но... да, уважаемые люди.
– Как же эти уважаемые на мальчишку руку подняли?
Лихоносову нечего было ответить, он резал мясо на тарелке и думал о том скандале, который потрясет город. Еще думал о том, что найдутся крикуны-защитники, которые будут обвинять органы в фальсификации улик; адвокаты станут оспаривать право защищать честных и порядочных граждан, на которых оказывается давление, возможно, привяжут сюда политику; пресса не оставит скандал без внимания... И никто не вспомнит крылатую фразу «вор должен сидеть в тюрьме», тем более убийцы. Много чего будет перевернутого, что не укладывается в сознании, как у этого блондина, представившегося странным именем Дар. М-да, не ходить Лихоносову с Ипсиланти в героях, не ходить. Скорее их объявят врагами, топчущими землю зря. Но это будет потом, а сегодня...
Из банкетного зала высыпал народ – кто на танцы, кто пошел курить. Лихоносов напомнил Тиме:
– Внимательно смотри, не пропусти.
Тимофей взял стакан с соком, приставил его к губам, исподлобья изучая гостей, выходящих из банкетного зала. Юля кому-то махнула рукой и улыбнулась.
– Здесь есть ваши друзья? – спросил Лихоносов.
– Просто знакомые.
– Кто? – Его все интересовало.
– Инна Чупахина и ее муж... не помню, как его зовут.
Вдруг Тимофей процедил с ненавистью:
128 
