Последние отзывы

  82  

– Мы были в гостях, вернулись поздно. Спать мне не хотелось. Папа и мама все время спорили. Они думали, я ничего не понимаю в их делах... Ходи, я пошел конем.

– Конем? – рассеянно пробормотала Юля. – Очень любопытный ход. А я пойду ферзем и убью твоего коня. Ну и что было дальше? Ты говорил про дела папы, который думал, что его сын ничего не понимает.

– И мама так думала. А я их не разубеждал. Знаешь, маленьким страшно хочется знать, как взрослые живут. А плохо они живут! Скажу честно: взрослеть не охота. Ну, вот. Они все время спорили. Еще раньше, до того вечера. Мама просила папу пойти в прокуратуру. Знаешь, что такое прокуратура?

– Конечно.

– А я тогда не знал. Но узнал, – немного хвастливым тоном сказал Тима. – Папа не хотел туда идти. Говорил, сначала выяснит все сам, чтоб не оказаться в дураках, а потом сходит.

– Почему мама просила его пойти в прокуратуру?

– На своей работе папа нашел пшеницу. Сорок килограммов. А он не должен был находить ее. Как я понял из их разговора, пшеницу кто-то спрятал, а папа нашел.

– Сорок килограммов пшеницы? – недоуменно пожала плечами Юля. – А что тут особенного? Кто был твой папа?

– Он был бизнесмен, покупал у людей металлы, договаривался с заводами, перевозил вагонами куда-то, в общем, я не очень-то в этом разбираюсь. Разберусь, когда вырасту. Мама очень испугалась, что папа нашел пшеницу. Из-за нее они ссорились целую неделю. А тогда, когда мы возвращались из гостей, мама кричала на папу, что ему не выяснять надо, откуда взялась пшеница, а в прокуратуру бежать, а он вместо этого глупые разборки полетов устраивает. И вдруг папа сказал, что не пойдет в прокуратуру. Ну, тут такое началось... Мама плакала. Что смотришь? Не веришь?

– Нет-нет, верю. Ну и...

– Приехали мы домой, а они все ссорились. Ой, забыл сказать... Папа откопал, будто бы через него эта пшеница не раз шла, поэтому мама так ругалась. Лично я ничего не понимал, а мне хотелось разобраться. Им не до меня было, и я, когда это понял, открыто пришел и слушал. Ну, вот. Папа туда-сюда ходит, мама за ним бегает, кричит, и он так распсиховался... Я был на его стороне. Сама пойми: чего такой шум поднимать из-за пшеницы какой-то?

– Ты прав, – кивнула Юля, запоминая каждое слово мальчика.

– Ну, папа психанул, тоже раскричался. Они никогда так не ссорились. Но мама после того, как он накричал на нее, обняла его и стала просить простить.

– А что папа кричал?

– До того как помирились? Назвал маму дурой. Говорил, то есть кричал, что у них в прокуратуре все схвачено, любое дело закроют, а на него откроют, что теперь надо быть осторожней и хитрей.

– И все?

– Не все. Он сказал... сказал, что и так наделал много глупостей, поэтому завтра же увезет маму и меня подальше. Но это уже было, когда они помирились. Мама отказывалась уезжать, но он ее убедил. И еще говорил, что придумал, как побить трех козырных тузов. Я так понял, что пшеницу подложили какие-то тузы.

– Тима, ты точно помнишь, папа именно так говорил?

– Пф! – фыркнул мальчик. – Я с одного раза стихи заучиваю. На переменке прочту и уже наизусть знаю. Не хватало дома время тратить на муру! А там были просто слова.

– А что было потом?

– Ты ходи сначала... – кивнул Тимка на шахматную доску. И продолжил рассказывать – его как прорвало... Потом папа ушел в спальню, наверх. Мама в ванной была, а я пошел к папе, хотел сказать, чтоб они не ссорились больше. И вдруг кто-то позвонил. Мы услышали звонок в дверь... папа давно сделал так, чтоб его и наверху было слышно. Он выбежал из спальни, крикнул маме, чтобы не открывала... но опоздал. Мы услышали, как она ойкнула. Типа крикнула. Коротко так. Папа сразу схватил меня и понес в мамин кабинет, тогда и засунул в диван. И предупредил, чтоб я молчал, даже не дышал.

– Ну, а как же ты тогда видел?

– А я вылез оттуда. – Тима уже не думал над шахматной партией. Воспоминания отвлекли его, он говорил сосредоточенно, ровно. – Наверху у нас стояли большие растения в кадках, я за ними спрятался и сверху все видел. Папе двое людей вливали коньяк в рот, пока он не перестал вырываться. А маму держал третий, потом влили коньяк ей. Когда их понесли наверх, я быстро залез в диван. И слышал, как снизу тетка крикнула: «Антрацита не забудь подсыпать». После слышал шаги по дому. Они ходили, ходили... Заходили и в кабинет мамы... Просто ходили, я слышал. В диван не догадались заглянуть. Потом наступила тишина. Я не вылезал из дивана долго, думал, те люди притаились и ждут, когда я вылезу. И еще ждал папу, ведь раз он меня в диван засунул, он и должен был сказать, когда вылезти. А он все не приходил, значит, мне нельзя было вылезать. Я слышал бой часов внизу несколько раз, потом заснул... Когда проснулся, поднял крышку дивана. Уже сьало почти, светло. Я понял, что в доме никого чужих нет, пошел в спальню родителей. Мама и папа лежали на кровати, и я думал, что они спят. Будил их. Потом подумал и вызвал «Скорую помощь»... А они вызвали милицию.

  82