192 
– У меня есть к вам одна просьба. Вы позволите мне поговорить с мисс Катриной?.. Не запомнил, к сожалению, ее фамилию.
– Катрина Ригер. Что ж, я считаю, что ваша просьба вполне выполнима.
Катрина выглядела еще более бледной и угрюмой, чем в прошлый раз.
Пуаро заговорил с ней очень мягко:
– Мадемуазель, я хочу, чтобы вы поверили в то, что я желаю вам только добра. Мне нужно, чтобы вы рассказали мне всю правду.
Ее глаза вызывающе сверкнули.
– Я говорила правду. Все, что я говорила, – чистая правда! Если старую леди и отравили, то я совершенно не причастна к этому отравлению. Тут какая-то ошибка. Все вы хотите помешать мне получить деньги, – срывающимся от возмущения голосом заявила она.
Пуаро вдруг подумал, что девушка сейчас напоминает несчастного, загнанного в угол крысенка.
– Мог ли кто-то подсыпать яд в капсулу?
– Нет, сколько же можно спрашивать об этом? Аптекарь сказал, что лекарство будет готово после полудня. Я сама сходила в аптеку и принесла его… как раз перед самым ужином. Открыв коробочку, я дала мисс Бэрроуби одну капсулу и стакан воды.
– А никто, кроме вас, не прикасался к этому лекарству?
– Нет, – храбро огрызнулся загнанный в угол крысенок.
– И мисс Бэрроуби ела за ужином только то, что нам было сказано? Суп, рыбный пирог и торт?
– Да. – Безнадежное «да». Темные, мрачно горящие глаза, понимающие, что нет никакого выхода.
Пуаро похлопал ее по плечу.
– Не падайте духом, мадемуазель. Еще не все потеряно… возможно, вас ждет свобода… да, и состояние… спокойная, обеспеченная жизнь.
Она недоверчиво взглянула на него. Когда девушка вышла, Симс сказал Пуаро:
– Я не совсем понял, что вы говорили по телефону… что-то насчет друга этой девушки.
– Да, у нее есть один друг. Это я! – воскликнул Эркюль Пуаро и вышел из участка, прежде чем инспектор успел переварить эту информацию.
Мисс Лемон не заставила своего шефа ждать, придя в кафе «Грин Кэт» точно в назначенное время.
– Интересующая вас рыбная лавка находится на Хай-стрит, фамилия торговца – Радж, и вы были совершенно правы. Именно полторы дюжины. Я записала все, что он сказал. – Она протянула Пуаро записку.
Прочитав ее, он удовлетворенно проурчал что-то, словно поймавший мышку кот.
* * *
Эркюль Пуаро отправился в Роузбэнк. Он остановился в садике перед домом, и спину его согревали лучи заходящего солнца. Мэри Делафонтен вышла к нему.
– Месье Пуаро? – Ее голос звучал удивленно. – Вы вернулись?
– Да, я вернулся. – Он помедлил и затем добавил: – Когда я впервые пришел сюда, мадам, то мне вдруг вспомнилась одна детская песенка:
- Госпожа Мэри,
- Мы посмотрели,
- Как все чудесно в вашем садочке.
- Сердцевидки в ряд стоят,
- Колокольчики звенят,
- И юные барышни, как ангелочки.
Только в вашем саду нет раковин сердцевидок, не так ли, мадам? У вас есть устричные раковины. – Он показал рукой на край клумбы.
Он видел, что она вдруг замерла и стоит затаив дыхание. Ее глаза вопросительно смотрели на него.
Он кивнул:
– Да, мне все известно! Служанка приготовила обед, она и Катрина готовы присягнуть, что обед состоял из трех обычных блюд. Но только вам и вашему мужу известно, что вы купили полторы дюжины устриц – маленькое угощение. Так легко подсыпать стрихнин в устрицу. Один глоток… и все! Остаются только раковины, но их нельзя выкинуть в ведро. Служанка может заметить. И поэтому вы решили выложить ими клумбу. Но их оказалось недостаточно – бордюр не закончен. В итоге получилось плохо, нарушилась гармония с остальным очаровательным садом. Эти устричные раковины казались чуждым элементом… они мне сразу же не понравились.
Мэри Делафонтен с огорчением заметила:
– Я полагаю, вы догадались обо всем из письма. Я знала, что она послала письмо, но не знала, как много она вам рассказала.
Пуаро ответил уклончиво:
– Я знал, по крайней мере, то, что это было семейное дело. Если бы подозрение падало на Катрину, то она не стала бы так осторожничать. Я понял, что вы вместе с мужем по-своему распорядились ценными бумагами мисс Бэрроуби, намереваясь извлечь прибыль, и что она узнала…
Мэри Делафонтен кивнула.
– Мы понемногу занимались этим уже четыре года… время от времени. Я даже не представляла, что ей хватит ума выяснить это. А потом я узнала, что она обратилась к детективу, и обнаружила также, что она завещала свое состояние Катрине… этой жалкой маленькой твари!
– И поэтому вы решили подложить стрихнин в комнату Катрины? Я понял. Вы спасаете себя и мужа от того, что я могу обнаружить, и взваливаете на невинное дитя обвинение в убийстве. Неужели вам было совсем не жаль ее, мадам?
Делафонтен пожала плечами. Ее незабудковые глаза смотрели прямо на Пуаро. Он вспомнил совершенство ее игры в день его первого прихода и неуклюжие замечания ее мужа. Женщина незаурядная, но бесчеловечная.
– Кого я должна была жалеть? Эту несчастную маленькую доносчицу? – презрительно воскликнула она.
Эркюль Пуаро медленно заключил:
– Полагаю, мадам, вас интересуют в этой жизни только две вещи. Во-первых, ваш муж…
Он увидел, как задрожали ее губы.
– …во-вторых – ваш сад.
Пуаро оглянулся вокруг. Его взгляд, казалось, извинялся перед цветами за то, что он сделал и что собирался сделать.
192 
