68 
— Девочка моя, не плачь, — ласково сказал он, гладя меня по спине. — Поверь, всё это ерунда и мы быстро решим все проблемы. Не надо нервничать. Думай о нашей малышке, а об остальном позабочусь я.
Его нежный шёпот и ласковые поглаживания подействовали на меня как-то странно. По идее я должна была сейчас рыдать в три ручья или от страха забиться в угол, но поняла, что сейчас больше всего хочу ощутить Севу в себе и почувствовать, что он любит меня не на словах, а на деле.
— Хочу тебя, — застенчиво пробубнила я и потянулась к пуговицам его рубашки.
— Даже так? — со смешком спросил он. — А вообще, ты права. Лучший способ снять стресс, это заняться любовью.
Сказав это, он нетерпеливо снял с меня свитер и припал поцелуем к губам. Расстёгивая пуговицы на рубашке, я ощутила, как по телу уже разливаются волны удовольствия от его прикосновений и поцелуев. "Главное, что он рядом. А с остальным действительно как-то справимся!".
Глава 20
Вечером того же дня приехало три микроавтобуса с рабочими, и начали монтировать систему видеонаблюдения. Когда я ложилась спать они продолжали работать, а утром оказалось, что всё уже готово.
Сева настоял, чтобы Нина, жившая на первом этаже, в одной из гостевых спален, переехала на второй этаж, потому что на первом этаже теперь постоянно толпился народ. Одну из тех спален переделали под операторскую для охраны и, заглянув туда тридцать первого числа, я была в шоке. Помимо операторской видеонаблюдения, спальня превратилась и в арсенал. Увидев количество оружия, я испугалась ещё больше и поняла, что всё даже серьёзнее, чем я думала.
Меня всё больше охватывала тревога и я боялась хоть на секунду отойти от Севы, но он мягко выпроваживал меня из своего кабинета и замолкал, если я появлялась там, пока он рассматривал какие-то бумаги и разговаривал с Фёдором. В конце концов, меня сослали на кухню, помогать Нине готовить праздничный стол.
"Эх, не получиться у нас тихого семейного праздника" — чистя картошку на кухне, думала я.
Помимо нас трёх в доме теперь постоянно находилось десять человек охраны, которые менялись каждые восемь часов, и я чувствовала себя очень неуютно среди незнакомых людей. Да ещё, как я поняла, охрана знала о моих способностях и шарахалась от меня, как от чумной. Иногда меня так и подмывало выскочить неожиданно из-за угла и сказать "бу", но сдерживало то, что у охраны оружие и ещё чего доброго с перепугу они могли меня расстрелять.
Но самым обидным было, что Нина хоть и разговаривала со мной по-прежнему ласково, в её глазах читалось недоверие и, не выдержав, я спросила напрямую:
— Нина, тебя беспокоит моё прошлое и мои способности?
Она замерла на секунду, а потом посмотрела в глаза и сказала:
— Я не знаю. Это всё как-то странно и необычно. Я никогда не верила во всякую чертовщину — ведьм, колдунов и прочую неч…
Она осеклась и виновато посмотрела на меня, а я вздохнула, потому прекрасно поняла, что она хотела сказать "нечисть".
— Прости, Рина, наверное, мне просто надо время, чтобы привыкнуть…
— Не надо привыкать. Я больше не занимаюсь этим.
Она отвернулась и начала взбивать крем для торта. На кухне повисла гнетущая пауза, но через пять минут она повернулась, вытерла руки и, подойдя к столу, произнесла:
— Не могу молчать и хочу кое-что у тебя спросить.
— Что? — я внимательно посмотрела на неё.
— Ты и Севе писала судьбу? — я кивнула в знак согласия и она замялась, но потом всё же спросила: — А ты когда писала его судьбу, туда случайно себя не вписала? Я имею в виду то, чтобы он тебя полюбил?
Поняв, что Нину беспокоит, я улыбнулась.
— Нет. Сева добровольно выбрал меня, не волнуйся. Во-первых, я никогда бы не стала такого делать, потому что это подействовало бы только на девять лет, а я, очень гордая, и предпочитаю, чтобы меня любили от всего сердца, а не из-под палки. А во-вторых, наше знакомство с Севой началось не очень хорошо и мы с трудом переносили друг друга. Когда я писала день из его судьбы, я скорее старалась наделать ему гадостей, чем заставить полюбить меня.
— Гадостей? — нахмурившись, спросила она.
— Да, — виновато ответила я. — И самой большой было расстройство желудка.
— Ооо! Он тогда так бедненький мучился, — недовольно сказала она, вспомнив, наверное, тот день. — Я заставила не одну ложку крахмала его съесть.
68 
