76 
А дел было много. Во-первых, надо было обустраивать детскую. Всё, что мы успели купить, уже перевезли сюда до Нового Года, но стоило ещё многое заказывать и мы с Ниной до вечера рассматривали в интернете различные сайты, ища мебель для комнаты и споря какого цвета вообще делать комнату. Нина настаивала на розовом цвете, а я на пастельных тонах. Неизвестно сколько мы бы ещё спорили, если бы не вмешался Сева. Посоветовав нам совместить эти цвета, он сказал, что получиться довольно милая и не навязчивая цветовая гамма, и мы с ним согласились. Выбрав, что из мебели нам ещё понадобиться, и цвет, остальное мы решили оставить дизайнерам по интерьерам.
На следующий день, после того, как Сева мягко меня выпроводил из своего кабинета, говоря, что пока ничего интересного узнать не удалось, я решила заняться подготовкой к свадьбе, и принялась просматривать сайты агентств, которые предлагали свою помощь в организации торжества, и читать отзывы людей, которые уже воспользовались их услугами. К двум часам дня я остановила свой выбор на трёх агентствах, решив, что окончательное решение надо выносить, уже пообщавшись с ними лично.
За обедом мы определились с датой. Так как пятое июля, день нашего знакомства, попадало на пятницу, мы решили назначить свадьбу на этот день и долго смеялись, вспоминая и делясь первыми впечатлениями от той встречи.
И в тот момент, когда я беззаботно смеялась вместе с Севой и Ниной, раздался звонок. Не знаю как, но когда Сева шёл к телефону, я уже поняла от кого звонок и внутренне сжалась. Прислушиваясь к словам Севы, я пыталась уловить смысл разговора, потому что громкую связь он не включил, но так ничего и не поняла. Положив трубку, он вернулся к столу и сказал:
— Они не верят, что ты только один раз можешь изменить судьбу, и хотят проверить тебя на детекторе лжи.
— Гады, — выругала я. — И что теперь делать? Я не хочу, чтобы они знали, что повторное прописывание судьбы невозможно, потому что я просто не могу этого сделать. Куда удобнее, когда они думают, что это может грозить им ужасными последствиями.
— Ничего не надо делать, — он улыбнулся. — Вопрос должен звучать максимально просто и требовать только одного ответа — "да" или "нет", поэтому, скорее всего, он будет звучать так: "Вы можете дважды напрямую изменить судьбу одного человека" и, ответив на него "нет", ты не соврёшь, так что не волнуйся.
— А вдруг они начнут и другие вопросы задавать?
— Не начнут. Я позволю им поставить только три вопроса — один на правдивость, один на ложь, чтобы у них были ориентиры, и один вопрос по поводу повторного изменения судьбы, — пообещал он. — Встреча назначена на пять часов вечера. Тебя это устраивает?
— Да, — ответила я. — А где? Только не говори, что на Лубянке! Хотя, мы тогда точно будем знать, что в их рядах есть фээсбэшник и будет знать его имя.
Я старалась говорить жизнерадостно, но чувствовала тревогу, потому что с людьми со спецслужб очень не хотела связываться. "Если среди этих уродов есть люди в погонах, то всё очень плохо".
— Рина, детекторами лжи уже давно пользуются не только спецслужбы, так что расслабься. Даже у меня на фирме в отделе безопасности есть детектор лжи, так что о ФСБ и её сотрудниках пока речь не идёт.
— А они с кем-нибудь ещё связывались в эти дни? Что-то удалось узнать? — с надеждой спросила я.
— По-видимому, связывались, — недовольно ответил он. — Но с кем конкретно нам не удалось узнать. Вечером второго числа Михаил поехал в клуб "Гардис", и скорее всего там или встретился с остальными, или позвонил оттуда. Клуб закрытый и наши топтуны не имеют туда доступ, поэтому что-то существенное и точное мы не смогли узнать. Мы достали списки тех, кто был там в тот вечер, но это гадание на кофейной гуще, да и телефоны в клубе не надо сбрасывать со счетов. Михаил далеко не дурак, и понимает, что я пущу по его следу ищеек, поэтому будет действовать очень аккуратно. Но не волнуйся, солнце, я обязательно узнаю, кто за ним стоит, обещаю, и не дам вас в обиду, — присев передо мной на корточки он взял меня за руки и, поцеловав их, приложил к своим щекам. — У меня в жизни есть две самые главные девушки и ради них я переверну мир, — с улыбкой закончил он, положив одну руку мне на живот. — Кстати, а ты насчёт имени уже думала?
— Какой же ты хитрый, — с укором пробормотала я. — Всё время пытаешься отвлечь меня.
— Естественно, — весело бросил он. — Потому что не хочу, чтобы ты волновалась. И потом, имя для нашей крохи важнее, чем какие-то там Михаилы. Посуди сама, у меня такое имя, что его в отчестве тяжело выговорить и не каждое имя к нему подходит, поэтому нам надо серьёзно заняться этим вопросом.
76 
