32 
— Хватит, Клем, — пробормотала я и вырвалась из его объятий.
Он посмотрел на меня с удивлением. В его глазах читалось горячее желание.
— Прости меня, — покачала головой я. — Мне не хотелось… То есть мне хотелось, но это было бы неправильно.
— Неправильно? — недоуменно уставился на меня Клеманс. — Не вижу ничего неправильного в том, что мужчину и женщину влечет друг к другу. И не просто влечет…
— Все не так, Клем, — потупив глаза, перебила его я. — Ты нравишься мне, но не настолько, чтобы я…
— Переспала со мной? — взволнованно поинтересовался Клеманс. — Неужели ты думаешь, что мне пришло в голову… Нет, Ди, честное слово, я не стал бы. Мне просто хотелось обнять тебя, дать тебе немного тепла.
— Спасибо. — Его ответ меня успокоил. — Тебе это удалось. Только… только…
— Хочешь сказать, что повторения не будет?
— Да, — кивнула я, не глядя на Клеманса, — повторения не будет. Это не нужно ни мне, ни тебе.
— Ты можешь говорить за себя, — спокойно ответил он. — Но не стоит решать за меня. И не думай, что я обиделся. Хотя, если честно, приревновал тебя сегодня к Фэрроузу.
— С чего это? — остолбенело уставилась я на Клеманса.
Он лукаво улыбнулся, однако, вопреки сказанным им словам, в его глазах промелькнула тень обиды.
— Услышал о твоем ночном приключении. — Клеманс многозначительно замолчал.
— Приключении? — сердито покосилась я на него. — Ничего себе, приключение. Я такого страху натерпелась, Клем, что ты даже представить себе не можешь.
— Еще как могу, Ди. Я же говорил о своих видениях.
— Ну да, — кивнула я. — Извини. В общем, хочу тебе сказать, что между мной и доктором ничего не было. Он помог разбудить Лилланда, а потом предложил снять стресс и выпить виски. Мы пили виски и болтали о жизни, только и всего.
— Только и всего? — хмыкнул Клем. — Болтать о жизни с Грэмом Фэрроузом — это уже много чего. Ты видела хотя бы одного человека, с которым этот мрачный тип стал бы откровенничать?
— Да он и со мной не слишком-то откровенничал, Клем, — ответила я и поспешила сменить тему: — Мы вообще-то говорили с тобой не о докторе, а о наших привидениях. Кстати, что касается ночного происшествия… Я отчетливо слышала, что бредущего по коридору Лилланда звал какой-то голос. А когда я вышла из своей комнаты, в коридоре, кроме Лилланда, никого не было. Потом, когда Грэм разбудил его, Лилланд сказал, что ему мерещился какой-то голос. Но мне не хватило смелости признаться, что я эти бормотания тоже слышала.
Клеманс посмотрел на меня взглядом затравленного зверька. Таким я не видела его еще ни разу.
— Ты говорила, что тоже видела призрак. Когда? Как он выглядел?
Мне пришлось рассказать Клемансу о том, что я видела в комнате Лив Такер и на побережье. Единственное, в чем я так и не смогла признаться, — это чей именно призрак явил мне свое обличье. Нет, причина моего молчания крылась вовсе не в недоверии. Мне было безумно трудно рассказывать о том, что, хоть и произошло много лет назад, оставило в моей душе гигантский след, подобный следу, обнаруженному нами в пещере на берегу озера.
Клеманс рассказал мне не менее жуткую историю. Его призрак — лица призрака Клеманс не смог разглядеть, поскольку оно было закрыто капюшоном плаща, — встретился ему в первый же вечер нашего прибытия на остров.
Клеманс, как выяснилось, боявшийся призраков с самого детства, с того дня, как умер его дедушка, решил, что повредился рассудком. Вчерашней ночью призрак явился ему снова. Он бродил по комнате, которую Клем забыл запереть, и даже коснулся своей рукой изголовья кровати, на которой лежал скованный страхом молодой человек. Клеманс не мог ни пошевелиться, ни закричать, — о, как мне это было знакомо! — до того был напуган…
Поговорить с кем-то из участников о своем видении он так и не решился. Сказка о волках прочно засела в его голове, и он был уверен, что его слова никто не примет всерьез…
Все, что происходило с нами на острове, сложно было назвать случайностью, и Клеманс был солидарен со мной в этом вопросе. Однако его версия происходящего удивила и даже испугала меня: он считал, что организаторы шоу подослали нам подсадную утку в лице доктора Фэрроуза, который опаивал участников наркотическими препаратами, вызывавшими галлюцинации, или подсыпал в пищу снадобья, провоцировавшие аллергическую реакцию, которую мы наблюдали у Лив Такер.
32 
