3 
— Всего пять минут, Брюс. Я проделала такой длинный путь. Это очень важно.
— Тебя никто сюда не приглашал, и я не должен тебе и пяти секунд.
— Зато я перед тобой в долгу. — Клэр стойко выдержала его злой, раздраженный взгляд, а память, как нарочно, подбросила воспоминания о том времени, когда эти глаза лучились любовью или пылали страстью. Когда при одном лишь взгляде на нее в них зажигался огонь желания, восхищения и обожания. Но те времена давно минули, канули в Лету. Прошлого не воскресить. Не вернуть того, что ушло навсегда.
Дождь припустил с удвоенной силой. Оглушительные раскаты грома чередовались со всполохами рогатых молний, которые зигзагами раскалывали небо. Клэр насквозь промокла и продрогла, но сдаваться не собиралась. Никакая сила на свете не заставит ее повернуть назад, не выполнив того, для чего она сюда приехала.
Она изучающе посмотрела на Брюса и решительно заявила:
— Я не уеду отсюда, пока мы не поговорим. Я буду сидеть в машине до тех пор, пока ты не выслушаешь того, что я собираюсь тебе сказать. — Времени у нее предостаточно. Приняв решение ехать сюда, она предупредила свою начальницу в Реабилитационном центре матери и ребенка, что не знает, когда вернется, поэтому та предоставила ей недельный отпуск за свой счет, велев отдохнуть хорошенько. В последнее время, после смерти отца, Клэр очень много работала и слышать не хотела ни о каком отпуске. Работа помогала ей отвлечься от тяжелых дум и душевных переживаний.
Брюс неприлично выругался. Прежний Брюс никогда бы не позволил себе такого в ее присутствии. В ее памяти он всегда оставался воспитанным и уравновешенным — истинным джентльменом. Под его испытующим, пронзительным взглядом Клэр вызывающе вздернула подбородок. Она должна быть сильной, непоколебимой и хладнокровной. Для его же блага.
— А ты изменилась. — В голосе Брюса послышалось неодобрение.
— Ты прав, — согласилась она. Клэр внимательно всматривалась в огрубевшие, заострившиеся черты его лица, теша себя надеждой, что его злость, его ненависть по отношению к ней хоть немного смягчатся. Но надежда была тщетной: казалось, он еще больше разозлился. Она мысленно винила того, по чьей вине ее нежный и любящий муж превратился в сурового, жестокого и упрямого чужака. Не подавая виду, какую боль причиняет ей его ненависть, она заметила: — Жизнь имеет обыкновение менять людей. Полагаю, нам с тобой это известно, как никому другому.
По выражению его лица Клэр догадалась, что он несколько озадачен ее поведением, и решила дать ему время определиться. В противном случае ей будет трудно рассказать ему о том, что она обнаружила и ради чего проделала весь этот путь. Она не захотела посылать дневник отца по почте или передать его в соответствующие органы. Ей хотелось, чтобы Брюс сам вначале прочитал его. Она была уверена, что ему крайне необходимо снова почувствовать себя в мире с самим собой. Он это заслужил, пусть даже ценою утраты доброго имени умершего человека. Откровения из дневника ее отца помогут Брюсу смыть пятно со своей биографии и с загубленной карьеры юриста.
Клэр перехватила его презрительный взгляд, брошенный на ее спортивную машину. Он явно знал, откуда она у нее. Это подарок состоятельного человека своей единственной дочери, игрушка взамен любви и понимания, которых Клэр никогда не видела от своего слишком строгого и требовательного, вечно занятого отца.
— Здесь, в горах, эта твоя красавица совершенно бесполезна. В ней даже толком не укроешься.
— Если придется, то я пойду пешком, — твердо заявила Клэр.
По холодному блеску его глаз, по застывшему выражению лица было очевидно, что новая волна ярости захлестнула Брюса. Клэр притихла и затаила дыхание. Призвав на помощь все свое терпение, она теребила замерзшими пальцами ремешок своей сумочки в ожидании его решения.
Внезапно он резко распахнул ворота, схватил ее за руку и практически потащил за собой. Клэр не сопротивлялась. Она не боялась его, потому что знала: он не причинит ей боли, по крайней мере физической. Единственное чувство, вспыхнувшее в ее сердце, было сожаление, что ее муж, человек, который ее любил и которого она любила всем сердцем, больше не испытывает к ней ничего, кроме ненависти. Спотыкаясь, она едва поспевала за ним, но он даже не подумал замедлить шаг, пока они не подошли к джипу.
Рванув дверцу, Брюс скомандовал:
— Живо залезай! Я не собираюсь сюсюкать тут с тобой под дождем. Ты скажешь, зачем явилась, а потом уедешь и никогда больше не вернешься. Я достаточно ясно выражаюсь?
3 
