– Хм, Кирилл, кому ты рассказываешь сказки? Тебя ни один человек в мире не заботит – ни сестра, ни дети. Полина тебе нужна здесь в качестве шпионки или моего раздражителя. И прекрати пугать, ты не выставишь меня, пока сама не захочу уйти, а я в ближайшее время не захочу. Мне нравится мой дом, который я сделала современным и уютным.
– На мои деньги, – внес уточнение Кирилл.
– Ой, не надо кичиться деньгами, я тоже зарабатываю неплохо. И если ты будешь со мной разговаривать как с приживалкой, мне есть чем тебя ударить. Только после моего удара ты не поднимешься.
– Не выдавай желаемое за действительное.
– Желаемое? – рассмеялась она. – Плохая же у тебя память!
– Нонна, мы уже не сможем жить вместе, почему бы не развестись мирно, как это делают нормальные люди?
– Не хочу. Представь себе: я этого не хочу, потому что для меня семья и дети – генеральная линия моей жизни.
– Когда-то я в это верил, – на выдохе произнес Кирилл. – Только ты лжешь. И всегда лгала. Во всем.
– Как и ты, – не осталась в долгу Нонна.
– Ты была другой перед нашей женитьбой, мне не дано было угадать, какая ты есть, потому что мужики смотрят на фасад и принимают обертку за товар. Как в рекламе. Я хотел хорошую мать для дочери, ты, как мне показалось, полюбила Злату, а потом…
– Примитивно подаешь, – прервала его она. Поскольку Нонна была более эмоциональным существом, то прервала раздраженно, видно, дошла до точки кипения: – На тот момент, о котором ты говоришь, мы оба решали свои проблемы за счет друг друга. Тебе нужна была хорошая мать для дочери и безропотная статистка в доме, а мне нужен был хороший и любящий муж, которым бы я гордилась, но никак не жалкий нытик, который превыше всего ставит свою персону. В результате мы оба обманулись, но ты избрал очень удобную позицию жертвы и оправдываешь себя. Между тем это я твою неуправляемую дочь сделала воспитанной и послушной.
– Подавила ее, как подавляешь всех.
– Но ты же снял с себя ответственность, кинул ее на меня, а сам занимался только работой, встречами и банкетами, ездил неизвестно куда и с кем.
– Деньги зарабатывал.
– Теперь еще твоя сестра прибавилась, эпатирует меня нарочно. Я вхожу в комнату, а она демонстративно выходит!
– С тобой тяжело, поэтому я иду спать. Но запомни, Нонна, меня ты не сломаешь.
– И ты не ломай меня, иначе…
Марианна вспомнила, что ее могут застукать, и на цыпочках ушла в дом. Она поняла, почему Нонна относилась к Злате холодно: девочка-то ей неродная.
– Злата всегда чувствовала отношение мачехи, поэтому привязалась ко мне, а Нонну не любила, при ней она замыкалась.
– О каком ударе говорила Нонна Валерьевна? – спросил Шурик, вычленивший из рассказа Марианны то, что касалось конкретного дела. – Чем она собиралась прижать мужа?
– Понятия не имею, – пожала плечами Марианна. – В каждой семье существуют свои «черные ящики», мне туда заглядывать, прости, неинтересно. Знаешь, Шурик, некоторые хотят что-то получить, к примеру, ту же любовь, уважение, а не говорят, как они себе это представляют и что надо для этого делать. Гордость мешает. Хочется, чтобы партнер сам догадался, первым шагнул навстречу, а сами своим отношением отдаляют его. Такова была Нонна. Ее все должны были понимать и угадывать, чего она хочет, затем сдаваться в плен. Игра в одни ворота.
– Неужели Полина действительно игнорировала ее?
– Что ты! – усмехнулась Марианна. – Полина не прилагала никаких усилий к обострению обстановки в доме, она явилась не для того, чтобы разрушить ее, тем более что она переживала личные неурядицы, ей нужна была поддержка. А кто был способен ее поддержать? Разумеется, женщина. Только не Нонна. Но именно на фоне Полины стали проступать гнилые отношения в семье. А началось все с телевизора.
– Обычного телевизора?
– Величиной с книгу. Ну, для автомобилей, – рассмеялась Марианна. Ее немного забавлял этот мальчик, вообразивший себя взрослым и умным. – Правда, это был жидкокристаллический телевизор, его мне принесла Полина, – взяла из комнаты для гостей. Нонна подняла визг, мол, украли. Полина объяснила брату, что нельзя лишать меня необходимых вещей, гувернанток даже в царское время не держали на правах прислуги. А Кириллу Андреевичу лишь бы сделать жене назло, на меня ему, в сущности, было наплевать. Короче, он разрешил оставить телик.