38 
Кирилл не мечтал стать нянькой даже собственным детям – он платил за свободное время – и хотел было возразить, но Полина не позволила:
– Странно, Кирилл, ты разве не знал, что у всех работников есть выходные? Марианна проработала без выходных почти год, она имеет право не только на один свободный вечер, но и на полноценный отпуск. Кстати, ты почему-то не догадывался платить ей за работу в выходные в двойном размере, как положено по закону. Исправься, дорогой. Идем, Марианна?
– Девочки, вам нужен сопровождающий, – взял шутливый тон Антон, будто у них с Полиной все было о’кей. – Как насчет моей кандидатуры?
– Бракуем, – мягко, с улыбкой сказала она.
– Подожди минуточку, – остановила ее Марианна, когда Полина пошла к выходу. – Кирилл Андреевич, можно мне с вами поговорить наедине?
– Раз это так спешно… – протяжно произнес тот, с неожиданным интересом разглядывая новое обличье гувернантки. – В кабинете вас устроит?
– Устроит.
Все провожали их любопытными взглядами. Первой по лестнице с независимым видом поднималась Марианна, за ней шествовал озадаченный Кирилл, ведь воспитательница его детей практически никогда не обращалась к нему лично. Он приготовился к тому, что она будет клянчить прибавку к зарплате или требовать иных благ для себя. На все ее капризы он заранее решил ответить: нет. Нельзя потакать прислуге, иначе она обнаглеет. По своему опыту он знал, что рвачам не следует давать поблажек.
– Слушаю, – сказал он, когда они вошли в кабинет.
– Я не задержу вас, но все же давайте сядем.
Жестом он указал на стул у стола, на этот раз и сам уселся в кресло напротив и выжидающе посмотрел на Марианну, которой пришлось начать издалека:
– Кирилл Андреевич, мне неловко говорить об этом, но, поскольку я занимаюсь воспитанием ваших детей, в мою обязанность входит забота о них… об их психологическом благополучии…
– Да говорите прямо, – усмехнулся он, полагая, что верно определил цель ее маневра.
– Прямо? Хорошо. – Марианна опустила глаза, свела брови к переносице и выпалила: – Вы можете меня уволить прямо сейчас, но я скажу. Не могли бы вы потише заниматься любовью? – У Кирилла рот сам собой открылся, он сразу и не нашелся, что ей ответить. – Я понимаю, сейчас бытует мнение: что естественно, то не безобразно. Так вот, Кирилл Андреевич, подобная свобода безобразна. У свободы тоже есть ограничения, иначе куда она заведет?
– Да как вы смеете… – он подавился своим возмущением.
– Смею, Кирилл Андреевич. Потому что Степа от стонов и криков Тамары проснулся и спросил меня, почему она ревет. Извините, я не готова была к таким вопросам, но кое-как выпуталась, сказала, что тете Тамаре приснился страшный сон. А теперь на минуточку представьте: если бы Степа прямиком отправился не ко мне, а к вам в спальню? Уверяю, ничего хорошего он из этого… зрелища не почерпнул бы, мало того, детей секс пугает, и потом у них на всю жизнь остаются неверные представления. К тому же в доме есть еще ваша сестра и я, и нам тоже совсем необязательно знать, на каком градусе проходят ваши постельные баталии. Это все, что мне хотелось вам сказать. Я уволена?
А у Кирилла первый шок схлынул, как ни странно, и злость улетучилась. В сущности, Марианна, сама того не желая, отвесила ему большущий комплимент, разбудивший его гордыню. А кто довел девушку до такого экстаза, что у нее мозги выключились и она забыла обо всем на свете? Подобные способности вызывают зависть не только у мужчин, но и у женщин, не имеющих сексуальных контактов, тоже; надо полагать, Марианну мучает неудовлетворенность, отсюда возникла эта лекция о приличиях. Должно быть, тоскливо лежать в постели одной, когда рядом секс на полную катушку. Ну и второе – посмела бы она рот открыть, будучи той блеклой и жалкой молью, какой он видел ее еще утром. Но Кирилл – эстет, эффектные женщины вызывали в нем желание узнать их поближе, правда, умных он перестал любить, однако щекотливая тема, затронутая Марианной, как раз и говорила о ее слабеньком умишке. Не без удовольствия он произнес, задержавшись глазами на открытой груди гувернантки:
– Я скажу Тамаре, чтобы она контролировала себя.
– Так я уволена?
– Не вижу причин увольнять вас.
Марианна не поблагодарила его за снисхождение, покивала – дескать, и она не прочь остаться, двинулась к двери, но, взявшись за ручку, оглянулась:
38 
