Последние отзывы

  48  

– Заставить умереть – значит убить, – он не разделил ее точку зрения. – Не думаю, что это бред. Чувствую, моя курсовая обогатится новыми мотивами.

– Шурик, не смеши меня. Чувствует он!

– А Полина могла подкинуть эту анонимку?

– Нет! – с нажимом сказала Марианна. – Ты с ума сошел?

– А кто же тогда ее подкинул?

– Не я! Что ты так смотришь на меня?..

– Слушай. – Шурик придвинулся к ней и заговорил шепотом, чтобы детвора ненароком не услышала. – Пока нет Кирилла Андреевича, принеси-ка мне семейные альбомы.

– Зачем?

– Надо. Тебе жалко, если я посмотрю фотки?

– Не жалко, – недоуменно произнесла она. – Ладно, несу.

Он листал альбомы быстро, практически не задерживаясь взглядом на фотографиях, но если ему попадалось незнакомое женское лицо, Шурик секунду-другую всматривался в него, напрягая память, затем переходил к следующей странице. Четыре альбома не удовлетворили его.

– Это все?

– Все. Кого ты искал?

– Первую жену Кирилла Андреевича – женщину по имени Зоя. Ты знаешь, как она выглядела?

– Понятия не имею.

– Может, у Златы есть фотография матери?

– Я бы знала. Нет у нее фотографии. Шурик, объясни, что за загадки, зачем тебе мать Златы?

– Мне кажется, это она достает Кирилла Андреевича, соответственно и его невесту Тамару. Мстит за что-то, а?

– Она?! – распахнула глаза Марианна. – Да нет… Ха-ха! Зачем же ей грозиться убить Тамару? Не логичнее ли бывшего мужа прикончить, раз уж она мстит?

– Логичнее, – согласился Шурик. – Но мы не знаем, что между ними произошло, может, у нее крыша съехала. Тебе Полина рассказывала о ней?

– Собиралась, но забыла. Да и я забыла, меня не волнуют чьи-то чужие жены, тем более бывшие. Шурик, признавайся, почему ты вцепился в Зою? Откуда про нее знаешь?

– Да так… – замялся он, приглаживая и без того аккуратно уложенные волосы. – Слышал однажды… то ли Кирилл Андреевич о ней упомянул, то ли Полина…

– Ой, хитришь, – лукаво погрозила ему пальцем Марианна. – Ну, ладно, не говори. Получай последнюю новость: Полина – с Антоном! В смысле, она теперь живет у него, он отвез ее к себе. Вот тебе за скрытность!

– Правда? Я рад, что внес посильную лепту в соединение двух заблудших сердец. Совет им да любовь.

– Шурик, мне иногда стукнуть тебя хочется: ты изъясняешься как старый дед, проживший сто пятьдесят лет. Ты же влюблен в Полину, а делаешь вид, будто тебе безразлично, с кем она! И Антона ты терпеть не можешь.

– Я и в тебя влюблен. – Он оказался непробиваемым, к тому же невозмутимым. – Я же говорил: меня привлекают умные и красивые женщины. Только больше не одевайся как мымра с большой дороги, не зачесывай волосы назад, тебе это не идет. И косметикой надо пользоваться.

– Нет, я тебя точно сегодня стукну, – рассмеялась Марианна, но вместо исполнения этой угрозы взъерошила ему волосы. – Ишь, любвеобильный какой, учить меня вздумал! Девочку пора себе завести, а не к старым бабам клеиться.

Поправляя прическу, Шурик вернулся к более интересной для него теме:

– Спроси у Полины, где бы достать фотку Зои.

Услышав шум мотора, Марианна приподнялась и, глядя в сторону окна, выходившего во двор, слегка разволновалась:

– Кажется, приехал наш грозный хозяин. Шурик, лучше уйди, мне неизвестно, что еще стукнет в его жениховскую голову. Птенчики! Папа приехал.

Детвора завизжала, кинулась встречать папу, наперебой о чем-то галдя. Шурик едва не оглох и зарубил на носу (на будущее), что трое детей – это не подарок, это очень много, это каюк нервной системе. Кирилл Андреевич и в самом деле был суров, мрачен, угрюм. Он машинально, словно чужих, погладил детей по головкам, сухо поздоровался с Шуриком, который поспешил ретироваться за дверь, и остановил тусклый взгляд на Марианне.

– Ужинать будете? – поинтересовалась она. – Я накрою.

– Я не голоден, – буркнул Кирилл. – Пожалуй, я выпью.

Всегда спешивший, что характеризовало его как человека делового, всегда занятой и немногословный, упивающийся собой, значит, самодовольный, сейчас он находился словно бы в состоянии канатоходца. Но с одной маленькой разницей: если канатоходец знает, куда ему ступать, знает и видит, то Кирилл – нет. Он не знал, не видел, не ощущал, не слышал голоса родной интуиции, которая обязана помогать человеку в тяжелых ситуациях, поэтому его не покидало непривычное состояние распада где-то внутри его личности.

  48