Особенно,... 
76 
Он сделал знак Молотову подойти.
Молотов поставил на стол тарелку и подошел.
– Мы с господином Риббентропом обсуждаем вопрос военной мощи Франции, – сказал Сталин. – Что вы думаете?
– Я думаю, Франция располагает армией, достойной внимания.
– Вот видите! – сказал Сталин Риббентропу.
– Возможно, вы, господин Сталин, и вы, господин Молотов, располагаете более достоверными данными, – ответил Риббентроп, – но учтите, господа, что «Западный вал» в пять раз сильнее, чем «линия Мажино».
Сталин усмехнулся про себя. И Молотов усмехнулся. Они отлично знали, что немецкий «Западный вал» – лишь разрозненные укрепления от Люксембурга до швейцарской границы и как единая оборонительная линия существует только на бумаге. И Риббентроп это, конечно, знал. И все же, чтобы придать убедительность своим словам, высокомерно добавил:
– Если Франция попытается воевать с Германией, она определенно будет побеждена. Германия имеет союзников…
– По антикоминтерновскому пакту? – иронически спросил Молотов.
Риббентроп встал, потом сел, волнуясь, заговорил:
– Господин Сталин, господин Молотов, господа. Я хочу внести полную ясность в этот вопрос. Я хочу со всей определенностью и твердостью заявить: антикоминтерновский пакт ни в коей мере не направлен против Советского Союза, он направлен исключительно против западных демократий.
– Антикоминтерновский пакт напугал только мелких английских торговцев, – сказал Сталин. – Больше никого этот пакт не мог запугать.
Пусть Гитлер поймет: названия своих союзов нужно выбирать поосторожнее. Никакого антикоминтерновского пакта ОН не боится.
Риббентроп не понял или сделал вид, что не понял насмешки…
– Вот именно, господин Сталин, вот именно. Я тоже не думаю, что этот пакт мог напугать советский народ, господин Сталин. Я догадывался об этом, читая советскую печать. Немцы все это хорошо понимают. Знаете, господин Сталин, среди берлинцев, известных своим остроумием, уже несколько месяцев ходит такая шутка: «Сталин еще присоединится к антикоминтерновскому пакту».
Сталин поморщился. Немчик лишен чувства юмора. В этом Геринг прав.
– Большие шутники берлинцы, – сказал Сталин. – А как немецкий народ относится к урегулированию отношений между Германией и Советским Союзом?
– Все слои германского народа, господин Сталин, это приветствуют. Самые простые люди понимают, что нам препятствуют только интриги Англии.
– Простые люди всегда желают мира, – сказал Сталин.
– Да, – подтвердил Риббентроп, – германский народ хочет мира, но, с другой стороны, возмущение Польшей так сильно, что все до единого готовы воевать. Германский народ не будет больше терпеть польских провокаций.
Сталин не собирался говорить о войне Германии с Польшей. Не дослушав перевода, встал, движением руки пригласил Риббентропа к столу.
Официант разлил шампанское. Сталин поднял свой бокал. Все затихли.
– Я знаю, – сказал Сталин, – как сильно немецкий народ любит своего вождя, поэтому мне хочется выпить за его здоровье.
Все выпили за Гитлера. В эту минуту уже знакомый Сталину немецкий фотограф щелкнул аппаратом. Сталин подозвал его, кивнул на свободный фужер, фотограф торопливо налил шампанского, чокнулся со Сталиным.
– Скажите ему, – Сталин повернулся к переводчику Павлову, – что такой снимок не надо публиковать. Такой снимок может быть неправильно понят советскими и немецкими людьми. Немецкие и советские люди могут подумать, что мы здесь не обеспечиваем людям мир, а пьянствуем.
– Извините, господин Сталин, извините, – смутился фотограф, – вы абсолютно правы, я сейчас открою камеру и отдам пленку.
Движением руки Сталин остановил фотографа:
– Не надо! Я ему верю. Скажите, что мне достаточно его слова.
Сталин зря поверил фотографу. Как и Гитлер, он тоже обманул его. Через некоторое время снимок, изображающий Сталина пьющим за здоровье Гитлера, появился в немецкой, а затем и в мировой печати.
Молотов поднял бокал в честь товарища Сталина.
– Именно товарищ Сталин своей речью в марте этого года, которую в Германии правильно поняли, полностью изменил политические отношения между нашими странами.
Молотов имел в виду доклад Сталина на XVIII съезде партии.
Затем Молотов предложил тосты за Риббентропа, за посла Германии Шуленбурга и за германскую нацию.
Тост Риббентропа за господина Сталина, господина Молотова и советское правительство вылился в длинную и витиеватую речь.
76 
