180 
В сущности, все началось с того вечера в «Арбатском подвальчике», потом очереди вдоль тюремных стен, посылки, письма, разговоры с Софьей Александровной, с Михаилом Юрьевичем о Саше, вот так выстраивалась линия ее любви, которая должна увенчаться счастливым свиданием, после которого они уже никогда не расстанутся. Был, правда, Костя, она с отвращением вспомнила его волосатую спину, короткие кривые ноги, но это случайный эпизод, ошибка. Жизнь с Костей помогла только в одном – больше не интересовали ни рестораны, ни танцы, ни молодые люди, компании. Ей было приятней сидеть у Михаила Юрьевича, разговаривать с ним или болтать с Софьей Александровной.
Они постоянно вспоминали Сашу, но никогда Варя не говорила ей о своей любви к нему – это само собой подразумевалось. Софья Александровна, конечно же, все видит и все понимает. А выкладывать Софье Александровне свои планы на будущее – это значит муссировать то, что Саше нельзя будет жить в Москве, лишний раз травмировать ее. В это несчастное время вообще неуместно говорить о счастье, счастья нет, есть жизнь и борьба за жизнь, и впереди тоже борьба за жизнь.
21
Софья Александровна позвонила Варе на работу неожиданно. Голос ее дрожал:
– Зайди ко мне вечером.
Варя примчалась тут же.
– Что случилось?
Софья Александровна протянула ей Сашину телеграмму из Красноярска и заплакала.
«Еду, буду звонить».
Варя обняла Софью Александровну, та приникла к ее груди.
– Успокойтесь, Софья Александровна, такое счастье, а вы плачете! Саша едет, понимаете, едет!
Но Софья Александровна не могла произнести ни слова, ее тело сотрясалось от рыданий. Напряжение этих лет, напряжение последних недель, последних дней спало, отпустило наконец, и она плакала так, как не плакала со дня Сашиного ареста.
Варя усадила Софью Александровну на диван, взяла ее руки в свои, гладила их, у нее тоже стояли слезы в глазах, но она не вытирала их, чтобы не размазать краску с ресниц.
– Софья Александровна, мы с вами танцевать должны от радости, а мы плачем! Давайте честно говорить: разве мы верили, что Сашу освободят? Не верили! А он уже в Красноярске! У вас была карта, дайте, посмотрим, как он едет, через какие города!
Софья Александровна достала с полки карту, разложила на столе. Они нашли Красноярск. От Красноярска Варя провела пальцем линию к Новосибирску, затем к Омску, Свердловску.
– Здесь остановись, – сказала Софья Александровна. – Если бы Саша сел в Красноярске на прямой поезд, он бы сообщил его номер, чтобы мы его встретили. Значит, едет с пересадкой. Тогда из Свердловска он может ехать либо через Казань, я это узнавала, либо через Киров. Так что непонятно, на каком вокзале его встречать – на Ярославском или на Казанском?
– Он же пишет: «Позвоню».
– Да, да, – спохватилась Софья Александровна, – значит, не хочет сообщать номер поезда.
Она подумала и добавила:
– Не надо никому говорить, что он приезжает.
Варя удивилась:
– Что за секрет? Он ведь не убежал из ссылки, он освобожден.
– Саша не имеет права даже заезжать в Москву. Поэтому и написал так неопределенно – «позвоню». Ведь все проверяется, все контролируется. Возможно, позвонит с дороги, возможно, с того места, куда едет. Никто не догадается. Но я почему-то думаю, что он позвонит из Москвы.
– А если вас не будет дома? – испугалась Варя.
– Я буду дома. Завтра же возьму отпуск. У меня еще за прошлый год не использован. И буду сидеть возле телефона.
– Если Саша позвонит, вы тут же сообщите мне, – попросила Варя, – я тоже поеду на вокзал.
– Обязательно позвоню. Здесь ему, конечно, останавливаться нельзя даже на день. Галя сразу донесет.
У Вари заколотилось сердце.
– Можно у меня. Я ведь теперь одна. Нины нет.
– Сашу знают твои соседи, Варенька. И через двор идти, тоже кто-нибудь увидит. Может, он остановится у Веры, у моей сестры, у них отдельная квартира, правда, маленькая, но есть еще дача, запертая, холодная, ее можно протопить. В общем, посмотрим, что Саша скажет. Не исключено, что сразу поедет дальше, тогда нужны продукты в дорогу. Ты купишь, Варенька? Не хочу выходить из дома, я дам тебе денег.
– У меня есть деньги, – сказала Варя.
– Мне все равно завтра с утра в сберкассу: возьму деньги и зайду на работу, оформлю отпуск.
Софья Александровна принялась перебирать вещи в комоде:
– На всякий случай приготовлю что-нибудь Саше, может, носки износились, шерсть долго не держится.
180 
