189 
Жалко только что ощущениями поделится было не с кем - моим ребятам, наверное бы просто дикими показались иные расклады. И я говорю даже не про военное время, когда подобное положение собой разумеется, а про мирное. Ведь и в дальнейшем, никому из этой европейской шелупони и в голову не придет спрашивать у гражданина СССР, который захочет посетить их страну, доказательство того, что он не останется в какой-нибудь сраной Бельгии или Голландии на постоянное жительство. Нет, они его будут облизывать и в попу целовать как и всех туристов. А все почему? Да потому что наша страна - сильная. Слабых ведь нигде не уважают и норовят пнуть при каждом удобном случае. И это касается всего, начиная от отношения к отдельным гражданам и заканчивая отношением к стране в целом.
От философских мыслей меня отвлек Лешка. Мы как раз проезжали через городок где он крутя головой и оглядывая как пейзаж так и девушек, разочарованно вякнул:
- И ЭТО француженки?!
Я хмыкнул:
- В основном - немки. Но и француженок хватает.
- Но почему они такие страшные!? Во всех книгах француженки описывались как идеал красоты, а на самом-то деле…
Снисходительно глянув на Пучкова, я принялся объяснять:
- Ты слышал выражение - о вкусах не спорят? Вот видишь… Получается что "лягушатникам" и эти крокодилы за принцесс канали. Я же тебе рассказывал про негативный отбор. У них еще лет триста назад была тенденция - если баба красивая, то называли ведьмой и на костер. И так они действовали черти сколько лет. Вот тебе и результат - взмахом руки я обозначил окрестности, продолжив - а маму-природу не обманешь. Если постоянно изничтожать красивых баб, то они просто перестанут рождаться.
Сидящий сзади Марат поинтересовался:
- А мужиков тут не жгли, исходя из этого же принципа?
- Нет. Мужиков практически не трогали. Так, сотню-другую, не больше. И вовсе не по причине внешней красоты. Тут ведь видишь какое дело - повернувшись на сиденье я с самым серьезным видом добавил - здесь ведь католицизм с его воинственным безбрачием процветал. То есть с бабой ни-ни. А местные попы тоже люди и им тоже чего-то смутно хочется. Поэтому красивых барышень и жгли, чтобы соблазна избежать. Но пипец подкрался с другой стороны и поэтому я вовсе не удивлюсь, если лет через пятьдесят тут пидарастеж будет настолько популярен, что люди с нормальной ориентацией, останутся в меньшинстве.
Шах передернулся:
- Ну, ты как скажешь…
- Забъемся?
Шарафутдинов мотнул головой:
- Долго ждать. Да и на слово верю…
Тут Гек, неожиданно заржал и отсмеявшись пояснил причину:
- А чего тут не верить? Поведение у буржуинов уже вполне соответственное, так что дело остается за малым!
Я ухмыльнулся но ответить не успел, так как увидел странную картину. На выезде из города, стояла солдатская полевая кухня. Повар видно куда-то отошел, но возле нее уже выстроилась довольна большая очередь из гражданских. В принципе картина совершенно обычная и вовсе не это мне показалось странным. Просто мы как раз в этот момент сбавили скорость объезжая препятствие и я увидел что несколько мужиков и баб стоящих в очереди начали не скрываясь, откровенно колотить какую-то тетку. Причем, ее просто сначала хотели выпихнуть из людской цепочки, а когда она начала упираться, принялись бить. Но все почти тут же прекратилось, так как появился солдат с большим черпаком, который ловко заскочил на ящик и откинув крышку котла, принялся чего-то там помешивать. Битая тетка, прижимая платок к носу упорно оставалась на своем месте. Мне стало интересно, а из-за чего собственно свара возникла и приказав Лешке тормознуть, позвал повара:
- Ефрейтор!
Боец, положив свою суперповарешку на бак, быстро подошел ближе:
- Ефрейтор Бузько!
- Слушай, Бузько, а чего у тебя тут гражданские друг друга мутузят, пока ты отсутствуешь?
- Где? - ефрейтор обернулся и увидев побитую бабу вздохнул - Ну вот, опять. Это товарищ подполковник, французы немку бьют. Я уж ей пытался объяснить, чтобы она в центр ходила за горячей пищей. Там тоже полевая кухня стоит, но там немцев больше приходит и поэтому ее пинать не будут. Но видно не понимает. А здесь- через день получает по сусалам, хоть я и стараюсь этого не допускать…
- Понятно… Эй, фрау!
Немка увидев что ее зовут, прихрамывая вышла из очереди и подойдя к машине уставилась на меня. Мда… бабка лет пятидесяти, с разбитым носом, смотрится довольно хреново. Стараясь не обращать внимания на ее распухший шнобель я сказал:
189 
