Особенно,... 
130 
Описания этих событий мы вообще не встречаем у авторов-евреев.
«Гомельский погром не застал организацию врасплох. К нему давно уже готовились, тотчас после кишинёвских событий приступили к организации самообороны» [1170]. Всего через несколько месяцев после Кишинёва евреи могли уже не презирать себя за покорность, как обвинял их поэт Бялик и другие. И, как вообще со всеми самовооружёнными группами, граница между защитой и нападением становилась неясной. Первое питалось кишинёвским погромом, второе революционностью организаторов.
(Активность еврейской молодёжи проявлялась и раньше. Например, в 1899 разгласился по России случай «Шкловского избиения»: в городе Шклове, где жило евреев к русским 9:1, произошло жестокое избиение безоружных – в увольненьи со службы – русских солдат евреями. Сенат, рассмотрев эпизод, признал его проявлением племенной и религиозной вражды евреев к христианам, по той же статье, что судили кишинёвских погромщиков.)
Эту активность не приходится отнести всю на счёт одного Бунда. «Во главе этого процесса [ускоренного создания самообороны] стоят сионисты и партии, примыкающие к сионистам, – сионисты-социалисты и “Поалей-Цион”». Так и в Гомеле в 1903 «большинство отрядов было организовано партией “Поалей-Цион”» [1171]. (Противоречие с Бухбиндером, превозносителем Бунда, – не предпочту, кому верить.)
Когда достигло Петербурга известие о погроме в Гомеле – Бюро Защиты евреев командировало туда двух адвокатов: тех же Зарудного и Н.Д. Соколова – для быстрейшего частного расследования. – Зарудный опять собрал «абсолютные доказательства», что погром организован Охранным отделением [1172], – и опять же они остались не опубликованы и не использованы к выгоде публичности. (Вслед за ним, но 30 лет спустя, и Слиозберг, участвовавший в гомельском процессе, в своих трёхтомных воспоминаниях с непостижимой для юриста бездоказательностью, ошибаясь при этом и во времени события, и эти огорчительные промахи пожилого возраста так никем и не исправлены, – считает гомельский погром искусственно организованным полицией. Он также исключает любое нападающее действие со стороны самооборонных отрядов Бунда и Поалей-Цион. Пишет о них крайне неразборно и неясно, вроде: «молодёжь из самообороны быстро ликвидировала бесчинство и прогнала крестьян», «быстро стекались молодые люди евреи и во многих случаях им удавалось отогнать погромщиков» [1173], – как будто даже и без применения оружия?..)
Официальное расследование шло размеренно, последовательно – между тем Россия уже вдвинулась в Японскую войну. И гомельский процесс состоялся только в октябре 1904 – уже в раскалённой политической атмосфере.
Перед судом предстали 44 христианина и 36 евреев, и вызвано около 1000 свидетелей [1174]. От Бюро Защиты туда были посланы адвокаты – Слиозберг, Куперник, Мандельштам, Кальманович, Ратнер, Кроль. С еврейской точки зрения несправедливым было то, что среди подсудимых вообще состоял кто-либо из евреев: этим всему русскому еврейству «было как бы дано предостережение не прибегать к самообороне» [1175]. С точки: же зрения русской и правительственной «самооборона» в данном случае таковой и не являлась. Но адвокаты подсудимых евреев даже не занимались деталями, не указывали: на реальные уничтожения еврейского имущества, а только: вскрыть «политические мотивы» погрома, например акцентировать, что еврейская молодёжь в той свалке кричала «долой самодержавие!». Вскоре же сами адвокаты решили: покинуть своих подзащитных и всем вместе уйти с суда в знак ещё большей демонстрации – повторить кишинёвский прецедент [1176].
Этот находчивый и революционный ход либеральной адвокатуры был вполне в духе декабря 1904 – взорвать само судоговорение!
После их ухода «процесс стал быстро подвигаться к концу», уже по сути событий. Часть евреев была оправдана, другая часть получила наказание не строже 5 месяцев, «осуждённым христианам было назначено наказание такое же, как и евреям» [1177]. В результате, осуждено было тех и других примерно поровну [1178].
Вползая в японскую войну, недальновидно упорствуя в конфликте о правах на Корею, ни император Николай II, ни окружавшие его высшие сановники начисто не понимали, насколько уязвимо международное положение России со стороны Запада, и особенно со стороны «традиционно-дружественной» Америки. Они совсем не учитывали и быстрорастущую силу западных финансистов, уже значительно влиявших на политику великих: держав, при растущей их зависимости от кредита. В XIX веке такого явления ещё не было – и медлительное российское правительство не угналось уследить за ним.
1170
Н.А. Бухбиндер. Еврейское рабочее движение в Гомеле (1890-1905 г.г.) // Красная летопись, 1922, № 2-3, с. 69.
1171
Л. Прайсман. Погромы и самооборона // “22”: Общественно-политический и литературный журнал еврейской интеллигенция из СССР в Израиле. Тель-Авив, 1986/87, № 51, с. 178.
1172
Г.Б. Слиозберг. Дела минувших дней: Записки русского еврея: В 3-х т. Париж, 1933-1934, т. 3, с. 78-79.
1173
Слиозберг, т. 3, с. 77.
1174
Дело о гомельском погроме // Право, 1904, № 44, с. 3040.
1175
Еврейская Энциклопедия (далее – ЕЭ): В 16-ти т. СПб.: Общество для Научных Еврейских Изданий и Изд-во Брокгауз-Ефрон, 1906-1913, т. 6, с. 666.
1176
Слиозберг, т. 3, с. 78-87.
1177
ЕЭ, т. 6, с. 667.
1178
Я.Г. Фрумкин. Из истории русского еврейства // [Сб.] Книга о русском еврействе: От 1860-х годов до Революции 1917 г. (далее – КРЕ-1). Нью-Йорк: Союз Русских Евреев, 1960, с. 61.
130 
