54 
Принц Уэльский чуть повел плечами и ответил с достоинством истинного наследника трона. Если бы Маргарита могла сейчас видеть своего сына, она могла бы им по праву гордиться. Ни тени слабости не выказал этот юноша перед лицом врага. Голос его был тверд.
– Я прибыл на эту землю, чтобы вернуть корону своему отцу – законному властителю Генриху VI, корону, унаследованную им от отца и деда, королей Англии.
Он держался настолько надменно и невозмутимо, что изрядно охмелевших победителей охватила слепая ярость. Толковать было больше не о чем, и несчастного принца буквально искромсали ножами и кинжалами. Когда его тело вышвырнули из шатра, стоявшего у входа стражника едва не вывернуло наизнанку.
На другой день стало известно, что часть ланкастерцев укрылась в аббатстве в городке Тьюксбери, и король отправил младшего брата, Ричарда Глостера, покончить с беглецами. Когда этот горбатый, но воинственный юноша приблизился к обители, сам настоятель вышел к нему на– встречу, умоляя пощадить несчастных. Но Глостер после вчерашней пирушки чувствовал себя неважно и поэтому, не став слушать старика, заявил, что у аббатства нет прав убежища и он, как констебль Англии, требует выдачи беглецов. Утром следующего дня всех ланкастерцев казнили на рыночной площади в Тьюксбери.
Минуло не много дней, и в одном из уединенных монастырей ярый приверженец Эдуарда IV сэр Уильям Стэнли обнаружил скрывающуюся королеву Маргариту. Он повел себя с ней как мужлан, и, не щадя чувств матери, выложил ей всю страшную правду о кончине сына Эдуарда. С этой минуты королева перестала отвечать на вопросы и больше не проронила ни звука. Солдаты грубо пинали ее, королеву, посадили в седло по-мужски на старую хромую клячу, связав ноги под брюхом животного, и в таком виде сэр Уильям как военный трофей доставил ее в Тьюксбери.
У ворот города ей навстречу выехали все три брата Йорка – Эдуард, Джордж и Ричард. В пышных облачениях, на великолепных конях под богатыми попонами они, хохоча, глазели на эту втоптанную ими в грязь женщину. В этот миг Маргарита Анжуйская подняла голову и, протянув к ним связанные в запястьях руки, прокляла торжествующих Йорков:
– Да следуют за вами дурные предзнаменования! Да поразят вас болезни, горе и тоска! Живите среди лжи и предательств, и пусть вас обманут те, кому вы доверитесь! Дай вам Бог испытать раскаяние, когда будет поздно каяться, и пусть ваше потомство, как и мой сын, сгинет до срока! Будьте долговечней своей удачи и своих близких, познайте ужас и отчаяние, и пусть вас постигнет злая смерть!
Ее слова прервал смех Эдуарда. Он раскатисто хохотал, обнажая ряд ровных красивых зубов.
– Что ж, змея, теперь, когда у тебя вырвали жало, попробуй ужалить, если сможешь!
И, дав шпоры коню, он пронесся мимо, обдав плененную королеву пылью и комьями земли.
Победа под Тьюксбери в Глостершире, казалось, была окончательной: один за другим прибывали к королю Эдуарду IV дворяне, представители городов и духовенства с изъявлением покорности. Распустив большую часть армии, Эдуард отправился в Ковентри, где между празднествами и пирами щедро раздавались хартии о помиловании, ибо теперь он смягчился и больше не помышлял о мести.
Именно в это время в графстве Кент разразилось восстание, которое угрожало столице и остававшейся там королевской семье. Прискакавший от мэра Лондона гонец требовал не медля ни минуты прийти на помощь и защитить королеву Элизабет.
Мятеж поднял двоюродный брат Делателя Королей – лорд Фокенберг по прозванию Бешеный Бастард. С сильными, отлично вооруженными отрядами он двинулся на Лондон, где в Тауэре томился последний король из рода Ланкастеров Генрих. И пусть несчастный монарх был почти безумен, но, если его освободить из темницы, еще не ясно, на чьей стороне окажется народ и не соберутся ли опять опальные ланкастерцы вокруг своего короля.
Эдуард, словно обезумев, помчался в Лондон. Он неотступно думал о пленном короле, о своей супруге и наследнике престола, которых оставил в столице, и ему едва ли не становилось дурно, когда он представлял Элизабет в лапах Бешеного Бастарда. Ведь в столице распоряжался один лишь брат королевы, граф Риверс, а этот человек был не из тех, кто смог бы достойно противостоять лорду Фокенбергу.
Однако, когда Эдуард был уже у стен Лондона, мятеж Фокенберга угас. Лондонцы, чья преданность Эдуарду неоднократно подтверждалась, смогли отстоять столицу и тогда, когда Фокенберг рвался через Лондонский мост, на котором сжег все дома и лавки, и когда он пытался войти в Сити через Олдгейтские ворота.
54 
