Особенно,... 
17 
- Коль не по сердцу тебе на одном трястись горбе,
- Обходи ты с видом гордым дромадеров одногорбых.
- Если ж хочешь ты болтаться, колебаться и мотаться
- Между шишек между двух…
«Не так быстро, парни, — прервал их Ч. К. Ф., и инструменты замолкли один за другим, причем непонятливее всех оказались цыкающие цимбалы, — у нас тут небольшой сюрприз!» И Ч. К. Ф. вызвал из зала Кендалла и Хилли Митчелл, веселую парочку из Бикон-Хилл, с которой я уже встречался на собрании инвесторов. С Кендаллом, кроме того, я поглощал весьма благонравные коктейли в его более чем благонравном клубе, там он расспрашивал меня о прошлом и о Египте в обстановке повышенной прилипчивости и секретности. Я понял, к чему был этот допрос, лишь когда Хилли, смешливо толкнув черного пианиста едва прикрытым бедром, согнала его с места, а Кендалл, ослабив галстук, принял стойку звезды кафешантана. Пока Маргарет пыталась удержать тяжелеющие веки, я слушал музыкальный номер, сотворенный двумя завсегдатаями вечеринок, чью психику расстроили деньги и унаследованная недвижимость, двумя героями-добровольцами песенного фронта, совершавшими подвиги на полях развлечений Бикон-Хилла и Бэк-Бэя. Стихи я воспроизвожу по записи на отмеченной кружком от выпивки салфетке, которой меня одарили после выступления («Посвящается Ральфи! Откопай „мумулю“ для своего нового „папули“! Много-много щастья желают тебе твои янки, X. и К. Митчеллы»), Хилли молотила по клавиатуре неуклюжими кулачками, а Кендалл заливался соловьем:
- Отпущен из Оксфорда раньше срока,
- В солдатских галифе, за спиною ранец,
- Шагал молодой Р. М. Трилипуш,
- Зная, что век болеть этой ране.
- Послали в далекий Египет его —
- Сражаться с кайзером, что б ни случилось;
- Несколько лет он провел на войне,
- Но на кайзере это не отразилось.
- В это время он потом исходил,
- На карачках на Востоке пребывая.
- (Не подумайте дурного — я о том,
- Что копался он в песке в пустынном крае!)
- Перелопатил с другом он немало земли,
- Когда винтовки бошей их нашли,
- Но тут раздался крик: «Черт подери!» —
- Не так уж и долго копались они.
[В этом месте, как сейчас помню, Ч. К. Ф. закричал: «Не то что некоторые!» Его слова относились, я полагаю, к официантам, которые медлили с очередной порцией выпивки. «Папочка, ну что ты!» — мягко пожурила его моя Маргарет, упершись подбородком в коленки.]
- О том, что они раскопали в тот день,
- Все знают прекрасно и там, и тут,
- Наши жены из-за этой штуки не спят,
- От нее наши (гм!) мечты растут.
- Они нашли веселую иероглифику,
- Ее сочинил какой-то фараон.
- Пыжик без купюр издал ее на английском —
- И читатель вздрогнул, как испуганный слон.
[В том клубе я то и дело поправлял Митчелла, с растущим раздражением объясняя, что находят иероглифы, а не «иероглифику», и что термин «фараон», употребленный в отношении египетского царя из династии до XVIII или XIX, есть вопиющий анахронизм, который, честно сказать, оскорбляет мои уши. Атум-хаду из XIII династии следует именовать «царем», а не ивритизированной метонимией «пер-аа». Я повторил эти слова раз десять, пока на нашем столе один за другим сменялись серебряные шейкеры, в которых плескался (как официант всякий раз зычно провозглашал с неясной для меня целью) «ваш чай со льдом, мистер Митчелл!». Все же следует нехотя признать, что, быть может, «иероглифике» отдали предпочтение в угоду рифме.]
- Так старик Р. М. Трилипуш сделал и имя, и состояние,
- Так он воздвиг себе монумент, снискав у всей планеты признание.
- Гарвард доверил ему молодежь, ну а потом он девчонку встретил —
- И все мы теперь в курсе того, что он — лучший друг Ч. К. Ф. на свете!
- Прихватив сердечко Маргарет, Пыжик вновь спешит на Нил,
- При нем — деньжата Честера…
[музыка прерывается, и Кендалл кричит]
- …и мои! И мои!
- И мои! И мои!
[и показывает на гостей, которые, как и он, вложились в «Руку Атума»]
- Он молил нас, он заклинал нас,
- Битый час скукотищей терзал нас —
- Но, клянемся Изидой, Гором и Ра,
- Нам Пыжик заплатит, когда наступит пора!
[Я бы заметил, что слово «молил», пусть оно и облегчило Митчеллам задачу ритмизации строк, достойно особого разбирательства. Если не сказать жестче. Я еще вернусь к тому, кто и кого молил.]
17 
