75 
Я дал ему адрес моего особняка и указания: что следует предварительно купить, кого нанять, — призвав не привлекать к себе внимания; он ответствовал мне кивками. Он запросил и получил два дня на восстановление сил и приведение в порядок дел на берегу. На этом наша встреча закончилась. Я задержался, ожидая бурной благодарности либо детского веселья, но не получил ничего, кроме немигающего взгляда.
Завтракал с Нордквистами, тепло с ними попрощался, дал им адрес моего особняка, пригласил погостить и посетить участок, когда все обустроится и мы начнем пускать на участок туристов. Они объяснимо затрепетали от волнения.
Дневник: Высадка в Луксоре! Представитель агента по недвижимости ждал меня с картой и ослами, дабы отвезти в особняк мой багаж. Оплатил аренду до 30 ноября. Финансы обретают все большую важность. Банковские конторы — на замке до воскресенья.
И вот багаж внутри, а ключ — у меня в руке. Я переправился через Нил, взял внаймы осла и отправился на прогулку по священной земле, которой нога моя не касалась семь лет, с 1915 года: и для меня, и для древнего народа здешняя почва свята. Как описать чувства, что обуяли меня, когда я проезжал мимо немыслимо изменившихся пейзажей? Вот туристы приобщаются к достопримечательностям, которые в 1915 году являли собой пустое место, сплошные песчаные дюны, укрывавшие до поры спрятанные от глаз тайны; вот охранники из Департамента древностей совершают плановый обход; вот прославивший Дейр-эль-Бахри храмовый комплекс Хатшепсут; вот огороженный бечевой участок, на котором через несколько дней снова окопается Уинлок из Метрополитен-музея. Миновав все это, я за участком Уинлока двинулся вперед вдоль скалы, преодолевая один холм за другим, чередуя пологие подъемы и спуски, — пока наконец не обнаружил ориентиры, которые мы с Марлоу оставили семь лет назад в день, когда нашли отрывок «С» — и сломя голову бежали с ним прочь.
Тренированный глаз в такой предварительной разведке местности постигает будущие задачи и масштаб препятствий: во скольких местах и где именно следует рыть, сколько на это потребуется человек, сколько времени займет работа, какое оборудование понадобится. Я нарисовал тушью топографическую карту скального выступа, отметил всевозможные трещины на его лицевой стороне, выработал стратегию, рассортировал по вероятности успеха все участки, которые мог оценить, расставил приоритеты сообразно с временем и деньгами.
При условии, что финансовая поддержка мне обеспечена, я полагаю, на ранней стадии достаточно бригады из десяти человек, и чем глубже мы будем уходить под землю, тем больше людей нам потребуется. Если догадки — Марлоу и мои — верны, вряд ли раскопки потребуют привлечения сотен людей и перелопачивания больших территорий. Я знаю, где лежит мой царь; по меньшей мере думаю, что знаю. При условии, что финансовая поддержка мне обеспечена. А это выяснится в воскресенье.
Сегодня ночью я буду спать в своем особняке на затерянном нильском берегу — так близко от моего царя, от моего предназначения.
Суббота, 28 октября 1922 года
О «догадках» относительно местонахождения гробницы: Вполне резонно мой читатель задает вопрос: как можно на 3500 лет забыть о том, где находится гробница, и потом снова узнать, где ее искать?
Даже если местоположение гробницы было общеизвестно, за 3500 лет забывается решительно все. Тут и там чуть ли не на пустом месте обнаруживаются целые пирамиды, о которых забыть нелегко. Одна гипотеза относительно необнаружимости Атум-хаду гласит, что мы ищем слишком низко: его гробница (как и первый проект Хатшепсут) была выстроена в расщелине на полпути вниз по скальному выступу, вход завалили щебнем — и забыли. Погода и эрозия могут, вступив в сговор, забросать гробницу камнями и грязью. Рабы, строящие усыпальницу по соседству, могут завалить фасад старой гробницы выкопанной землей. Или построить временные хижины прямо на лестнице в гробницу. В наше время рассеянные археологи могут, не заметив, засыпать гробницу уже своей землей. А еще фасад гробницы может выглядеть неприметно, на него и посмотришь — ничего не увидишь.
Читатель, вспомни: возможно, гробница создавалась с расчетом на то, что снаружи ее не опознают, и случай Атум-хаду определенно таков. Окинем взглядом последние дни его жизни. Гиксосы вторглись в страну с севера, африканцы — с юга. Его предали собственные вельможи. Повсюду на Ниле появляются цари-самозванцы. Короче говоря, конец света, и это не преувеличение: традиция, культура, повседневная жизнь, справедливое правление — ничего больше нет. Да, мы или какой-нибудь Джонни-С-Вечера-На-Троне, родившийся в золотой рубашке царек XVIII династии, можем прийти и сказать: «Пф, это был переходный период, а через каких-то девяносто или сто лет пришли сиятельные цари Яхмос и Камос, выбили захватчиков из страны и восстановили законную власть». Но когда твой мир рушится, такое будущее — не более чем робкая надежда среди тьмы более вероятных судеб. Перед тобой простирается лишь вечность отчаяния.
75 
