111 
В тот же миг Бэкингем соскочил с коня и, сбросив роскошный упланд, накинул его на обнаженные плечи несчастной. В толпе послышались недовольные возгласы, но герцог свирепо оглянулся, и чернь отхлынула. Затем, ни на кого больше не глядя, он сел на коня и крупной рысью, едва не задевая разбегающихся людей, поскакал в сторону Тауэра. Его спутники, недоуменно переглядываясь и посмеиваясь, двинулись следом.
Анна схватила Херберта за руку.
– Вы видели, Уил? Нам необходимо связаться с герцогом Бэкингемом! Это единственный человек, который может нам помочь.
Глаза ее просияли, Уильям же глядел на нее с подозрением.
– Не забывайте, что сейчас герцог ближайший к Глостеру вельможа. И если он тронул вас тем, что, подобно святому Мартину, отдал свой плащ страждущей, это еще не значит, что он сочтет своим долгом помочь беглой жене лорда-протектора.
– Вы не правы, Уильям Херберт. К тому же вы забываете, что и в Лондон я ехала, чтобы встретиться с Глостером. Бэкингема я хочу сделать своим союзником. Он не лишен благородства, и еще – он мой должник. Когда-то я спасла ему жизнь.
Уильям уже привык, что прошлое Анны изобилует самыми невероятными событиями. Однако всякий раз она открывалась ему с новой стороны, и порой ему казалось, что, проживи он сто жизней, ему не совершить столько, сколько успела эта хрупкая женщина.
Между тем толпа схлынула, и они вывели своих мулов из-под навеса. Вокруг только и разговоров было, что о Генри Стаффорде. Даже Джейн Шор, после оказанного ей герцогом благодеяния, уже не казалась всем столь безнадежно падшей особой. Светлый упланд Бэкингема словно обелил ее в глазах черни, и теперь люди расступались, давая ей дорогу.
Анна и Уильям попытались было последовать за Бэкингемом, но толпа преграждала дорогу путникам в простой одежде. Когда же Уильям, по привычке, разгневался и замахнулся на кого-то плетью, чернь гневно загудела, кто-то стал звать констебля, и Анне пришлось поспешно сворачивать в какой-то переулок, увлекая за собой Херберта.
– Это Лондон, Уил! Горожане здесь пользуются такими привилегиями, как нигде больше в Англии. Они глубоко убеждены, что даже королей избирают сами.
– В таком случае, я не завидую маленькому Эдуарду V. Если я и слышал, как кого-то восхваляют в толпе, то только герцога Глостера.
Анна понимала, к чему он клонит. Ее муж готовит переворот, об этом они говорили в дороге, но не впрямую, а осторожными обиняками. Они по-прежнему оставались друзьями, и Уильям в пути был почтителен с Анной, но какая-то ниточка доверия, тонкая паутинка, протянувшаяся между ними, неожиданно лопнула. Если с помощью Стиллингтона Ричард Глостер докажет незаконнорожденность детей покойного короля, то еще неизвестно, кто завладеет короной Англии. Уильям внимательно поглядывал на свою спутницу. Разумеется, она отлично понимает, что в один прекрасный день может стать королевой.
– Едемте, Уильям, – сказала Анна, когда они наконец выбрались из толпы. – Где-то у Лондонского моста была раньше неплохая гостиница «Леопард». Отправимся туда, а когда передохнем, решим, как быть.
Гостиница «Леопард» обнаружилась на прежнем месте, однако она существенно изменилась за прошедшие годы. Разрослась и вширь и ввысь, ее покатые, украшенные башенками крыши сверкали черной глянцевитой черепицей, крытые галереи опоясывали верхние этажи, а двор был вымощен круглым булыжником. И во дворе, и вокруг гостиницы, в конюшнях и кухнях стоял деловитый гул, въезжали всадники, лакеи принимали под уздцы лошадей, служанки и мальчики на побегушках проворно сновали среди приезжих. Но взгляд Анны все это оживление не радовало. Эту гостиницу приобрел в Лондоне ее отец и отдал в пользование некой Дороти из Уайтфрайерса, прозванной за уродующий ее лицо шрам Кривой, или Одноглазой. Бывшая шлюха рьяно взялась за дело, гостиница и тогда уже процветала. Давным-давно в одной из ее комнат Анна провела ночь любви с Филипом Майсгрейвом, а позднее, беглянкой, пришла сюда просить убежища, но не получила его. Где теперь Кривая Дороти? Где ее немой помощник, принявший сторону Анны?
На крыльце, важно раскланиваясь с въезжающими во двор рыцарями, возвышался краснощекий мужчина в белом переднике. Он недружелюбно покосился на молодых людей в запыленной одежде. «Леопард» – дорогая гостиница, к тому же сейчас ее занимают куда более важные люди, чем просто приезжие джентри.
– Не стоит нам здесь задерживаться, – заметил Уильям, когда они оказались во дворе. – Я вижу тут людей из свит Джона Ховарда и Фрэнсиса Ловелла и, кажется, Брэкенбери. Идемте, пока не ровен час нас кто-нибудь не узнал.
111 
