119 
– Когда назначена коронация? – как можно беспечней спросила Анна.
Бэкингем замялся.
– Это еще не ясно. Ваш супруг еще не принял решения…
На лице Анны появилось выражение холодного разочарования.
– Что ж, – бесцветно проговорила она. – Значит, вам известно, что юного Эдуарда V могут и вовсе лишить трона?
Опять все тот же настороженный, пожалуй, даже враждебный взгляд.
– Вы весьма осведомлены, миледи.
– Не слишком. Я знаю только кое-что о сомнительных показаниях одного старого священника по поводу брачных обязательств короля Эдуарда IV и некоей леди Батлер.
– Не столь уж и сомнительных, если достойный прелат поклянется на Библии перед парламентом.
– А вы сами-то верите, что этого достаточно, чтобы назвать законную королеву блудницей, а детей, которых сам король Эдуард считал своими наследниками, объявить бастардами и удалить в глушь?
Бэкингем надменно вскинул голову.
– Достаточно, если с этим согласится парламент.
Анна улыбнулась.
– А парламент согласится, если в нем окажется достаточно сторонников герцога Глостера, пользующихся уважением и авторитетом. А ведь вы сейчас самый популярный из них, не так ли? И, разумеется, поддержите моего супруга.
– Да, миледи, это так. Герцог Глостер – талантливый и мудрый правитель. Не спорю, он бывает и жесток, и резок. Умеет и лицемерить – но как ловко! Стоит ли говорить вам, что иной твердый, но разумный государственный муж стоит дюжины добродушных, но слабых. И я считаю, что, если лорд-протектор взойдет на трон, это будет благом для Англии, куда большим благом, чем если на престоле окажется несмышленое дитя, которым станут помыкать все эти выскочки Вудвили.
– Но вы, кажется, женаты на одной из Вудвилей? – напомнила Анна.
Лицо Бэкингема приняло еще более отчужденное выражение.
– Моя супруга осталась в Уэльсе, – холодно произнес он, словно это могло все объяснить.
На какой-то миг в комнате повисла тишина, лишь тихо потрескивали, оплывая, свечи.
– А как бы вы поступили, Генри, – неожиданно мягко сказала Анна, – если бы она воспротивилась вашей воле и, как я, тайно явилась в Лондон?
– Не думаю, что у нас после этого сохранились бы добрые отношения, – медленно проговорил Бэкингем. Но потом улыбнулся: – Однако вам ничего не грозит. Вы Анна Невиль, дочь самого Делателя Королей, и Ричард будет доволен, если вы в нужный момент окажетесь рядом. Он любит вас.
Анна вопросительно подняла бровь.
– Это он так сказал?
– Да. Еще тогда, когда сообщил мне, что вы стали его женой.
Он улыбнулся.
– Никогда бы не подумал, что смогу разговаривать с самой обворожительной женщиной Англии о политике.
И он вновь окинул всю ее взглядом.
– Получили ли вы мое ожерелье?
– Да, милорд, и благодарю вас за бесценный подарок. Однако осмелюсь ли я просить вас об услуге?
– Я в вашем распоряжении, леди Анна.
Анна откинула пышную волну волос и взглянула на Стаффорда с дразнящим кокетством.
– Вы отлично понимаете, что я не могу совершенно неожиданно и тем более в таком виде появиться перед своим супругом. Я нуждаюсь в друге и защитнике. Поразмыслив, я решила, что наши старинные добрые отношения позволяют мне обратиться к вам с просьбой о помощи.
Бэкингем улыбнулся:
– Кажется, у древних это звучало так: «Amicus certus in re incerta cernitur»[45]. Что ж, леди Анна, если я смогу быть вам хоть чем-либо полезен, то сочту это за счастье.
Правду говоря, Анна опасалась, что предприимчивый Бэкингем не упустит случая воспользоваться тем, что она оказалась в его власти. Однако, после того как они провели в беседе весь вечер, обсуждая, как представить беглянку ко двору, чтобы это не вызвало всеобщего недоумения, а затем герцог, учтиво простившись, удалился, Анна испытала нечто похожее на разочарование и еще долго не могла уснуть, не понимая, отчего чувствует себя такой несчастной. О, она умела владеть собою! Если бы Бэкингем позволил себе малейшую вольность, она бы воспротивилась, ибо не доверяла этому сподвижнику Глостера, однако холод и тоска вновь вернулись к ней. Впервые воспоминания о Филипе не принесли ей облегчения, а, наоборот, вызвали слезы. Она долго ворочалась в постели, взбивая тугую подушку, то сбрасывая одеяло, то укрываясь вновь. Чтобы отвлечь себя, она принялась обдумывать предложенный Бэкингемом план. Действительно, герцогу нельзя было отказать в сообразительности. Не имеет смысла слишком долго скрывать ее пребывание в «Леопарде». Рано или поздно возникнут подозрения, кто-нибудь может узнать либо ее, либо Уильяма Херберта, особенно сейчас, когда в городе полным-полно шпионов лорда-протектора, выискивающих сторонников Вудвилей. Стаффорд предложил уже завтра отвезти ее в Вестминстер. На этот день был назначен торжественный банкет по случаю получения Джоном Ховардом титула герцога Норфолкского. Единственная прямая наследница герцогства Норфолк маленькая Анна Моубрей, малолетняя супруга принца Ричарда, трагически погибла, по неосторожности выпав из окна своего Аруждельского замка, и теперь Джон Ховард, при поддержке Ричарда, стал наследником бедняжки (когда Анна об этом подумала, эта слишком своевременная смерть напомнила ей неожиданную кончину Маделин Херберт, но она прогнала эту мысль, дабы не будить старые страхи).
119 
