142 
– Вы метались в бреду, миледи, и просили прощения у Филипа Майсгрейва. Лекарь Хобс позволил мне напоить вас, и тут вы меня узнали. Я даже расплакалась, когда вы стали молить меня не уходить. Вы успокоились, держа меня за руку, но, как только я попыталась встать, вновь начали метаться. Тогда лекарь попросил его величество, чтобы он позволил мне ухаживать за вами, ибо мое присутствие влияет на вас благотворно. Кажется, король был против, но вступилась его сестра, а также архиепископ Кентерберийский, который также был там и молился над вами за ваше выздоровление. И его величество не смог отказать, но глядел на меня с бешенством. Однако после того, как он погубил Кристофера, меня уже ничем нельзя испугать. Что же до вас… Господь свидетель, король Ричард люто вас ненавидит. Я иногда наблюдала за ним, когда он приходил навестить вас. Пречистая Дева! Если бы вы видели, какое у него в эти минуты бывало лицо. Дьявол, сущий дьявол!
– Я знаю, – бесцветным голосом роняла Анна. – Странно, что этот лекарь не отравил меня, а, наоборот, вылечил.
У Деборы на сей счет было свое мнение.
– Это вызвало бы слишком много толков. Со времени вашей болезни вокруг короля сгустилась какая-то напряженность. Слишком много людей, как оказалось, подозревали, что с вами может случиться нечто дурное. Об этом беспрерывно шептались, а у короля даже вышел неприятный разговор с верным Бэкингемом. Я своими ушами слышала, как король Ричард наказывал Хобсу, что тот отвечает головою за вашу жизнь. Несколько позднее король с огромной свитой отбыл из столицы, а спустя несколько дней перевезли и вас – сначала в Виндзор, а потом, несмотря на то что ваше положение не улучшалось, сюда, в замок Вудсток.
– Вудсток?!
– Да. Знаете ли, когда вас перевозили в Виндзор, герцог Бэкингем пожелал сопровождать вас, отстав ради этого от королевского кортежа. Он был крайне обеспокоен и мрачен, слыша ваш бред. Но вскоре ему пришлось поспешить в Глостер по приказу короля, и в следующую ночь вас переправили в Вудсток. Доставил вас Роберт Рэтклиф, который назначен комендантом замка.
– О, это выдающийся тюремщик!
Дебора взволнованно смотрела на королеву.
– Вы считаете, что Вудсток для вас – тюрьма?
– Разумеется, тюрьма, – равнодушно отвечала Анна. – Если не ошибаюсь, он построен Генрихом II для самой красивой девушки Англии Розамунды Клиффорд. Здесь он прятал ее от ревнивой королевы Элеонор. Замок любви! Кто заподозрит Ричарда в дурных помыслах, если его королева останется, чтобы поправить здоровье, в этом овеянном преданиями прекрасном поместье.
– Замок действительно необычайно красив, – заметила Дебора, с беспокойством глядя на Анну. Ее начинало всерьез озадачивать полное безразличие королевы ко всему происходящему.
– Когда вы окрепнете настолько, что сможете вставать, я проведу вас по его переходам и покоям. Это поистине лабиринт, в котором есть на что посмотреть.
Однако Анна не желала вставать. Она утратила интерес к чему бы то ни было. Целые дни проводила она в постели, уставившись в пространство пустым взглядом. Она исхудала, под глазами залегли темные тени, волосы ее были в беспорядке. Деборе стоило немалых трудов заставить ее поесть или выпить целебного отвара.
Анне и в прошлом приходилось переживать минуты сильных потрясений, сносить жестокие удары судьбы, утрачивать вкус к жизни. Однако еще ни разу она не бывала в таком глубочайшем отчаянии. Она угасала. Все, что волновало ее в настоящем, все, чего ожидала она от будущего, утратило всякий смысл. Теперь ей хотелось одного – умереть.
В Вудсток наезжали посетители справиться о ее самочувствии, гонцы доставляли подарки от короля: заморские фрукты, забавную обезьянку, сказочной красоты наряды. Но никто не мог быть уверен, что королева вообще заметила его присутствие. Здесь побывала Маргарита Бофор, в другой раз – депутация северян, прибыл даже этот прелат Стиллингтон, который ныне возвысился и стал епископом Уэльским. Их всех приводили в ее покои, но Рэтклиф неизменно присутствовал при каждом свидании, молча стоя в стороне и пристально ко всем присматриваясь, словно ожидая, что посетитель извлечет из-под полы веревочную лестницу или напильник для побега. И лишь явившийся лорд Генри Перси решительно выпроводил Рэтклифа из опочивальни королевы.
– Я уже однажды имел случай указать тебе, чтобы ты не совал свой нос, когда я беседую с Анной Невиль. Похоже, что тебе непременно надо разгневать меня, чтобы мы наконец скрестили мечи.
142 
