153 
У Анны сжалось сердце.
– Да пребудет с вами милость небес, Генри Стаффорд, – сказала она, но порыв ветра унес ее слова.
– Генри!
Она сбежала с крыльца, не замечая, как пристально наблюдает за ней Рэтклиф.
– Генри! Будьте осторожны, ради всего святого, будьте осторожны. Я буду ждать вас.
Он склонился с седла, пытливо заглянул ей в лицо.
– Вам так надоело оставаться узницей Вудстокского замка?
– Нет. Просто – я буду очень ждать вас.
И тогда он улыбнулся. В этой улыбке была счастливая уверенность.
– Тогда мне ничего больше не грозит в этой жизни. Souvente me[57].
Намотав поводья на кулак, он круто развернул коня и навстречу рвущемуся в арку ворот ветру выехал из замка…
Потянулись долгие дни полной неизвестности. Анна подолгу молилась в замковой часовне, где, как и повсюду в Вудстоке, царила всепроникающая сырость. Дрова в каминах отсыревали и источали больше дыма, чем тепла. Анна подолгу простаивала у окна, глядя на льющиеся с небес потоки воды, словно Божий гнев вновь обрушился на землю, дабы водами всемирного потопа омыть ее от всяческой скверны. Дождь не прекращался уже целый месяц с того самого дня, когда ее навестил Генри Стаффорд.
В Вудстоке все шло по-прежнему, только Рэтклиф теперь не преследовал Анну по пятам. Он уехал через пару дней после Бэкингема, и из замка сразу как бы выветрился запах тюрьмы. Оставленный Рэтклифом комендант стал разрешать королеве покидать внутренние покои и совершать недолгие прогулки по стенам замка. Анну не пугала непогода. Закутавшись в утепленный плащ, она неторопливо бродила по стене среди приготовленных для ремонта осыпающихся амбразур груд камней и известки. Из-за дождей все строительные работы были приостановлены. Часто она останавливалась, глядя вдаль, где ветер срывал с деревьев последние листья да отливали свинцом разлившиеся от дождей ручьи.
По вечерам они с Деборой подолгу молча сидели у камина. У Анны давно не было секретов от баронессы, и все свои тревоги она поверяла ей. Бэкингем уехал слишком торопливо, и она не успела его предупредить. Заговорщики могли использовать ее имя и имя Генри Стаффорда, но не должны были и догадываться, что эти двое отнюдь не желают видеть Генри Тюдора на троне. Если Бэкингем по неосторожности проговорится… Помоги ему, Боже, быть до конца осмотрительным! Порой с нижнего этажа башни долетали взрывы хохота, женский визг. Пользуясь отсутствием Рэтклифа и тем, что королева безразлична к их занятиям, фрейлины впускали в нижний зал охранников, и там порой шло настоящее веселье. Дебора недовольно хмурилась.
– Крест честной! Разве мало того, что король приставил к вашему величеству девиц из захудалых семейств, но ведь они все еще и настоящие распутницы!
Анна не придавала ее словам значения. Если кто-то может веселиться, пусть веселится. Ей не было до них дела. Истекал месяц с момента отъезда Генри Стаффорда, и она не могла ни о чем думать, кроме событий, которые должны были решить ее судьбу.
Неизвестность угнетала. Анна глядела на дождь и ломала голову – что же происходит там, где должен зародиться мятеж, направленный против ее мужа. Она ждала гонца, хоть крохотной весточки – но окрестности были удручающе пустынны.
Однажды под вечер, когда дождь начал стихать, она услыхала лязг цепей опускаемого моста. Дебора расчесывала ей на ночь волосы. Молча переглянувшись, обе женщины, не сговариваясь, кинулись к окну.
Во дворе замелькали силуэты людей, в руках у них были фонари, в которых металось желтое пламя, но света было недостаточно, чтобы что-либо разглядеть. И все же Анна различила темный силуэт коня с белыми чулками до колен. У нее бешено забилось сердце.
– Это Бэкингем, Дебора! Слава Иисусу Христу – наши молитвы услышаны!
– Еще неизвестно, какие новости он привез… Но что это, миледи? Посмотрите!
Анна не сразу поняла, на что указывает подруга. Она видела лишь всадника на коне в темном плаще с надвинутым на лицо капюшоном. Но Бэкингем любил белый цвет – цвет легендарного уэльского короля Артура. Но кто же это? Только Генри Стаффорд может сидеть на красавце Молнии.
Всадник медлительно слез с седла и, прихрамывая, стал подниматься по ступеням. Анна испытала испуг, равный по силе боли. Ее дыхание на миг замерло.
– Это король! – только и смогла вымолвить она.
– Миледи, вам необходимо быть мужественной, – воззвала к ней Дебора, когда Анна бессильно опустилась на скамью у стены. – Это еще ничего не означает. По-видимому, король наконец-то решил навестить супругу.
153 
