Последние отзывы

  174  

Восстановление «Черного грома» обошлось ей приблизительно в миллион долларов. Она была разорена и по уши в долгах, но не жалела ни о чем. Завтра на рассвете она заберется в первый вагончик и увидит, сможет ли прикоснуться к тому вечному, что окончательно примирит ее со смертью Дэша.

Хани заметила маленькую девочку, видимо дочь кого-то из ее рабочих, напряженно вглядывавшуюся в очертания «Черного грома». Девочка так сильно задрала голову, что кончики ее прямых темных волос касались пояса джинсов. Выражение лица было столь серьезным, что, подойдя к ней поближе, Хани невольно улыбнулась:

— Привет! Ищем кого-то?

— Я жду своего папу.

Волосы девочки были прихвачены несколькими разнородными заколками, не подходящими друг к другу. Кроме джинсов, на ней были спортивная майка с атласной аппликацией, изображавшей красно-желтый буксирный катер, пара поношенных тапочек фирмы «Найк» и ядовито-розовый браслет, весь в серебристых блестках.

— Эти американские горки, оказывается, и правда такие громадные, — сказала она.

— Да, это так.

Девочка повернулась и изучающе оглядела Хани:

— На них очень страшно?

— Они очень крутые.

— А я бы не испугалась, — похвастала малышка. — Я вообще ничего не боюсь. — Тут на ее личике появилась растерянность. — Вот только у меня ночные кошмары бывают.

— А ты каталась когда-нибудь на американских горках? — поинтересовалась Хани.

— Только один раз, когда была совсем маленькой.

— Жаль, не повезло.

Девочка возмущенно засопела:

— Я собиралась прокатиться на «Космической горе», когда мы ездили в Диснейленд, но папа не разрешил мне из-за этих страшных снов. Он был такой нехороший! И потом заставил нас рано уехать, потому что я слишком рассердилась.

Хани постаралась скрыть веселость:

— А как все было?

— Я нечаянно опрокинула свой стаканчик с мороженым, но я же не нарочно попала в его рубашку, а он не должен был заставлять нас уезжать.

Хани не могла удержаться от смеха, беззаботного, потому что не ей приходилось отвечать за воспитание этой сообразительной маленькой шалуньи. Что-то в ней напомнило Хани другую маленькую девочку, так же бесстрашно окунувшуюся в жизнь. Девочка негодующе посмотрела на Хани:

— И ни капельки не смешно!

Хани моментально опомнилась:

— Извини, пожалуйста! Ты права. И правда, что смешного в том, что вам пришлось рано уехать из Диснейленда!

— Папа уже сказал, что я не смогу прокатиться на «Черном громе». Я даже заплакала, а он все равно не разрешил. Он в самом деле такой нехороший!

Едва эти слова сорвались с губ, как лицо девочки расплылось в широкой улыбке при виде кого-то за спиной Хани.

— Папа! — взвизгнула она. Девчушка тут же сорвалась с места.

Хани улыбнулась, услышав позади пыхтение. Интересно, кто из рабочих приходится отцом этой маленькой злодейке? Она уже собралась было повернуться и посмотреть, как услышала этот незабываемый голос:

— Господи Иисусе, прошло всего пять минут, Рейчи! Посмотри-ка на этот локоть! И я ведь просил тебя подождать, пока свожу Бекки в ванную.

Весь мир Хани накренился. Ее накрыло волной чувств, от пронзительной радости до удушливого страха. Она внезапно вспомнила, что стоит тут в грязных джинсах, с немытыми волосами Что он здесь делает? Почему не держится в стороне, подвергая ее опасности новой встречи? Медленно повернувшись, она оказалась с ним лицом к лицу.

— Привет, Хани!

Перед нею стоял человек, которого она никогда не знала. Шикарный незнакомец, не человек даже, а бог с позолоченным Оскаром на каминной доске и брокерами мирового масштаба у ног. Наглазник исчез. Вместо длинных волос, так врезавшихся ей в память, у него была цивилизованная двухсотдолларовая прическа — мастерски подстриженные, ухоженные волосы едва доставали до воротника. Одежда прямо вопила о богатстве и европейском стиле: рубашка не из мягкой фланели, а от «дизайнера, свободно подогнанные слаксы в мелкий переплет цвета „серое-на-сером“ взамен линялых джинсов. Сняв дорогие солнцезащитные очки, он сунул их в карман рубашки. В бирюзовых глазах знаменитой кинозвезды застыла спокойная невозмутимость.

Она попыталась составить воедино отдельные куски, соединить эту кинозвезду с тем клоуном, тем рабочим и прежде всего тем человеком, который позволил ей увидеть своих внутренних демонов, и не смогла.

И ей не удалось это до тех пор, пока он не опустил взгляд на своих дочерей. В тот же момент все напускное растворилось, и она сразу поняла, что стоявший перед ней человек был именно тем, кто обнажил свою душу в ту «ночь четыре месяца назад, когда они сидели на вершине „Черного грома“.

  174