37 
— Ты думаешь о другом мужчине, — сказал Чудовище, к ее удивлению.
— Вовсе нет, — отнекивалась Энни. Как, черт возьми, он разгадал ее мысли?
— Думаешь, но мне все равно! В этом мире ты принадлежишь мне, и мне одному, пока я не решу иначе!
Он с силой сжал ее бедра и вторгся в ее великолепное тело. Энни охнула от неожиданности. Но он лежал неподвижно, наполняя ее своей плотью. Энни ждала и уже начинала нервничать. Но он по-прежнему не двигался.
— Господин? — тихо спросила она.
— Умоляй меня, ты, двуличная сука! Моли!!!
Его голос звучал угрожающе. Пальцы впивались в ее тело.
— Пожалуйста, милорд. Пожалуйста, — попросила Энни. Боже, как она любила такие игры!
— Пожалуйста — что? — уточнил он.
— Пожалуйста, господин, — повторила Энни.
— Скажи это слово, девка!
— Какое слово? — продолжала она притворяться непонимающей.
Чудовище рассмеялся:
— Скажи слово — или я отдам тебя своим людям. Уверен, они заставят тебя сказать его!
— Но это так неприлично, — пробормотала Энни.
— Скажи!
Голос был словно удар кнута.
— Отдери меня! — воскликнула Энни. — Прошу тебя, господин! Отдери меня! Вонзись глубоко и сильно! Мне это нужно! Мне ты нужен! Возьми меня!
— Вот теперь я вижу хорошую и послушную девушку, — усмехнулся Чудовище и стал пронзать ее мощными выпадами, убыстряя темп, пока Энни не закричала от наслаждения, которое он ей дарил. Но тут он внезапно остановился.
— Нет! Только не сейчас! — заклинала она.
— Мне не хочется, чтобы ты кончала сейчас, мистрис Энн, — заявил он. — Тебя нужно хорошенько вышколить. Он вышел из нее и встал.
— Лежи где лежишь, — приказал он и, подойдя к стене, снял с крюка кожаный ремень.
— Опусти голову на сложенные руки!
Энни поспешно повиновалась, зная, что ждет ее впереди. Ремень с силой опустился на ее попку. Энни громко всхлипнула. Он нанес десять ударов, после чего яростно ею овладел. Уже через несколько минут они кончили одновременно, и их горячие соки смешались. И Энни была вынуждена признать, что наслаждение было куда острее после восхитительной порки, которую она получила. Он буквально свалился на нее, но почти сразу же встал и скомандовал:
— Иди, принеси тазик и обмой меня и себя. Я еще не устал от твоего общества.
Он упал на широкую кровать. Энни выполнила приказ и легла рядом, на сгиб его руки.
— Конец фантазии, — прошептала она, как несколько дней назад учила Нора, и очнулась на кровати в своем номере. Что же, сработало. В следующий раз она постарается, чтобы у фантазии было более спокойное начало. Она повернулась на бок. Попка определенно болела, и между ног саднило. Но взрыв страсти обессилил ее. Она успокоилась и заснула. И проснулась еще до появления Левина. Вчерашние мысли снова пришли ей в голову. Как Девин отнесется к наказанию? Может, вернувшись домой, она запрограммирует кнопку «В» и узнает точно? Энни ощутила, как стало горячо щекам. Боже, что это с ней? Девин совсем ребенок. «Но он сказал, что ему тридцать один год», — напомнил внутренний голос. Давно уже совершеннолетний. И попка у него соблазнительная. Да и сложен он неплохо. Она заметила это еще в бассейне. И природой не обделен. Господи, два года без секса, и она превратилась в нимфоманку. В дверь тихо постучали, и в комнату вошел Девин.
— Вы уже проснулись! — улыбнулся он. — Должно быть, не терпится вернуться домой?
— Угу, — согласилась Энни. — Мне действительно не терпится. Что сегодня на завтрак?
Глава 5
— Я попросила твоего водителя подождать несколько минут, — сказала Нора Энни, когда та вышла в главный вестибюль «Спа». — Я бы хотела поговорить. У тебя есть время?
Энни кивнула, отметив, что миссис ван дер Веер что-то сунула на прощание в руку своего личного помощника. Тот поблагодарил ее, и пожилая женщина в ответ стиснула его попку.
— Нужно ли давать Девину чаевые? — пробормотала она.
— Как правило, да, но ты наша победительница. В конце месяца он найдет кое-что в своем конверте с жалованьем. Премию за хорошую работу. Вижу, он о тебе позаботился! Ты просто сияешь, а неделю назад выглядела абсолютно измученной. Пойдем в мой кабинет.
Она провела ее через приемную и в большой просторный кабинет, украшенный антиквариатом семнадцатого-восемнадцатого веков. На полу лежал толстый белый ковер. Диван был обтянут кремовой тканью с рисунком. Перед большим письменным столом красного дерева стоял стул с темно-зеленым бархатным сиденьем.
37 
