Особенно,... 
107 
Глаза их встретились. Сэр Ральф потянул носом, брезгливо сморщился и поджал губы.
— Боже милостивый, леди Джессамин, неужто вы провели ночь в свинарнике?
Ее будто хлестнули по лицу. Вспыхнув от ярости, Джессамин стиснула кулаки, борясь с желанием вцепиться ногтями в самодовольную, нагло усмехавшуюся физиономию.
— Я только что принимала трудные роды, ты, высокомерный ублю… — Она не успела вовремя прикусить язык, и он догадался, что она хотела сказать.
Угрожающе шагнув к Джессамин, Уоррен прошипел сквозь стиснутые зубы:
— Советую попридержать язык, миледи! — Глаза его при этом злобно сузились.
— Вы обманом завладели Кэрли!
— Ничего подобного! Ворота были открыты.
Джессамин сдавленно ахнула, боясь поверить тому, что только что услышала.
— Этого не может быть!
— Может, может! Да и чего опасаться какого-то крестьянина с несколькими повозками, нагруженными сеном? Все очень просто… когда имеешь дело с простофилями! — хмыкнул сэр Ральф, и презрительная ухмылка искривила его тонкие губы. — Впрочем, сейчас это уже не важно, леди. Придется вам просто смириться с тем, что мы уже здесь.
— Где Уолтер?
— Уверяю вас, госпожа, с вашим бедным братом ничего не случилось. Он в безопасности… у себя в комнате. Так что советую вам побеспокоиться о себе. Насколько мне известно, именно вы меня предали. И хотя лицо ваше прекрасно, как у ангела, но сердце… сердце полно черной неблагодарности!
Сэр Ральф потянулся к Джессамин и взял ее за подбородок. Пес угрожающе зарычал, и девушка с отвращением отбросила ненавистную руку.
— Держитесь подальше от меня, сэр!
— Ах ты, лживая сука! Вот как заговорила! Ну, ты мне за это заплатишь! А сначала-то… глазки потуплены, как у святой! «Я посвятила свою жизнь молитвам и заботам о больных и недужных!» И все только для того, чтобы затащить в постель этого проклятого валлийца, Риса из Трейверона, или как там его?!
Джессамин предпочла промолчать. Бешеная злоба исказила лицо сэра Ральфа. Она еще никогда не видела его в такой ярости, и сердце у нее заколотилось от страха.
— Отвечайте мне… Рис Трейверон и в самом деле ваш любовник?
Но Джессамин по-прежнему молчала, гадая про себя, известно ли ему что-нибудь или же он просто считает, что по-другому и быть не может. А может быть… неужели Уолтер был так глуп, что проболтался? Нет, это невозможно!
— Знаю я этих валлийцев! Неотесанная деревенщина, грязные дикари… скорее всего он просто изнасиловал вас, — продолжал сэр Ральф, и Джессамин вдруг с удивлением заметила, что голос его смягчился. — Ведь так оно и было, не правда ли, дорогая?
Джессамин заколебалась. Как заманчиво кивнуть и больше не волноваться за свою безопасность! Однако сама мысль об этом была ей противна. Но если она по-прежнему будет молчать, сэр Ральф не оставит се в покое. Джессамин могла поклясться, что он так и будет ее допрашивать, пока не узнает точно, что произошло между ней и Рисом.
— Проклятие! Отвечайте же! — рявкнул наконец сэр Ральф, сообразив, что Джессамин так ничего и не сказала. Его квадратная физиономия побагровела от гнева, из-под кустистых бровей бешено сверкнули глаза.
— Мне не о чем с нами говорить. Можете и дальше обвинять меня, если хотите. — Джессамин пожала плечами, довольная, что смогла скрыть терзавший ее страх.
— Первое, что вы сделали, это выкрали у моего гонца послание, которое он вез. Потом вы и ваш проклятый валлиец одурачили моего капитана. А потому этот ублюдок, словно бросая мне вызов, еще и сжег мои повозки. Подлый мерзавец — подкрался, будто вор, под покровом леса! — прорычал сэр Ральф, его потемневшее лицо напоминало вырубленную из камня маску. — Но вам и этого показалось мало — вы опустились до того, что позволили этому молодчику залезть к себе под одеяло! Не слишком ли для особы, которая мечтает посвятить свою жизнь уходу за больными и убогими?! Неужто вам не приходило в голову, что я заставлю вас заплатить за все муки, что вы причинили мне?
Джессамин упрямо молчала. Весь двор был заполнен людьми. Воины придирчиво осматривали ноги лошадей, а те отвечали им фырканьем и довольным ржанием. Слышно было, как бряцает оружие. Новая волна ненависти к сэру Ральфу захлестнула Джессамин с такой силой, что она потеряла голову. Он намеренно унижает ее, вслух обсуждая столь интимные подробности ее жизни сейчас, когда любой, кому это интересно, может их слышать. Ему доставляет удовольствие оскорблять ее не только на глазах своих солдат, но и воинов Кэрли. Со злобным торжеством он растоптал ее достоинство и публично оскорбил Джессамин, будто она была не хозяйкой Кэрли, а обычной шлюхой!
107 
