184 
— Почему ты сам не отомстил ему, господин Явид?
Почему ты не убил его? — Эйден уже не раз задумывалась над этим вопросом.
— Я мусульманин, Марджалла! И мне хочется думать, что если я и не очень набожен, то по крайней мере хороший мусульманин. Коран, наша святая книга, запрещает убивать братьев. Тимур не просто мой брат, он мой брат-близнец. Мы в одно время были в утробе матери, вместе родились. Несмотря на его жестокость, я не могу убить его. Сделай я это, я убил бы часть себя, часть нашей матери, которая жестоко страдала от поступков одного из своих сыновей, часть нашего отца, который был мудрым и справедливым человеком. Смерть Тимура не доставила бы мне ничего, кроме минутного удовлетворения. Да и не вернула бы мне моих жен и детей.
Мы с Тимуром похожи как день и ночь. Он всегда презирал наши законы, религию, образ жизни. Сейчас он наказан — его отвергла собственная семья, его народ, а для татарина это самое страшное наказание. Его имя вычеркнуто из истории нашего народа, как будто он никогда не существовал. Это смерть при жизни, Марджалла.
Эйден кивнула.
— Понимаю, — сказала она, — и сейчас мне даже немного жаль твоего брата. Нет пути, чтобы он мог исправить зло, совершенное им. Он никогда не увидит снова ни своих жен, ни своего сына. Как ужасно, господин Явид! Какая дьявольская сила заставила его совершить преступление не только против тебя, его близнеца, но и против самого себя?
Явид-хан остановился и прижался лицом к ее лицу. Любовно рассматривая ее, он сказал:
— Вот почему я обожаю тебя, жена моя. У тебя сердце, которое не смог бы понять сам дьявол.
Вспыхнув от такого неожиданного комплимента, Эйден уткнулась в его плечо.
— Ты заставляешь меня думать, что я очень хорошая, — сказала она, — но это не так! Будь моя воля, я бы заставила твоего брата ответить за всю ту боль, которую он тебе причинил.
Принц от души расхохотался.
— Мне кажется, в тебе есть немного татарской крови, мой бриллиант! Как грозно звучат твои слова! Но я верю, что ты сделала именно то, о чем говоришь.
— И сделала бы. — Она посмотрела на него суровыми глазами.
— Мы едем домой, в Крым, — твердо сказал он. — Я пошлю весточку отцу, я построю для нас новый дворец, но не на старом месте. Не надо, чтобы призраки убитых посещали нас. Я увезу тебя домой, моя дорогая жена, и мы заживем спокойной жизнью женатых людей.
— Которые будут растить орехи и детей, — посмеялась она.
— Сыновей, — поправил он.
— И дочерей тоже, — настаивала она.
— Если только они будут такими же красивыми и умными, как их мать.
Эйден улыбнулась Явид-хану. — Обещаю, — сказала она серьезно.
Глава 14
За час до рассвета Марта разбудила Эйден. Она собиралась поехать в Стамбул и привезти в гости Эстер Кира. В любом другом случае она просто пригласила бы старую женщину к себе, но старейшина семьи Кира помогла ей создать такой чудесный сад. Она хотела проявить вежливость и сама поехала за ней. Пришлось одеться потеплее — несмотря на середину весны, ранним утром на воде продувало. Она с радостью надела теплый халат небесно-голубого шелка.
Выпив пиалу крепкого черного чая, она дала Марте последние наставления:
— Обязательно разбуди господина Явида вскоре после моего отъезда, чтобы он успел покататься верхом на рассвете. Скажи Хаммиду, чтобы на обед приготовил баранью ногу. И пусть ни под каким видом не ставит на стол ничего молочного. Как мне говорили, Эстер Кира никогда не мешает мясо и молоко. Посмотри, чтобы слуги поставили на стол новую посуду, которую освятил еврейский раввин, чтобы Эстер могла поесть со мной. Хватит ли у нас турецкой халвы? Эстер любит ее.
— Да, госпожа, да, да, да, — засмеялась Марта. — Все будет в порядке, как вы приказали. Ни о чем не беспокойтесь. В ваше отсутствие я присмотрю за всем. Теперь идите, иначе не успеете доехать до города вовремя и полюбоваться с воды восходом солнца.
Эйден вернулась в свою спальню и, наклонившись, поцеловала Явид-хана.
Он тут же проснулся и притянул ее.
— Господин! Из-за тебя я опоздаю, — стала протестовать она.
Он отыскал ее губы, а потом, слегка ослабив свои объятия, сказал:
— У нас совсем нет времени? — И его рука ловко пробралась через несколько слоев ее одежды и стала ласкать ее соски.
— Бесстыдник! — засмеялась она, убирая его руку. — Разве ты не насытился прошлой ночью?
— Конечно, мой бриллиант, но это было прошлой ночью. Я проснулся и снова изголодался по твоему сладкому телу.
184 
