243 
Впервые увидев дом-башню своего деда, Эйден не удивилась его убогости. Ее мать часто рассказывала ей, как разительно отличался дом, в котором прошло ее детство, когда она почти все время бегала босиком, от изумительного Перрок-Ройял, в который она сразу же влюбилась. Башня была очень старой, и даже на расстоянии было видно, что она нуждается в ремонте. Выстроенная из грубого темно-серого камня, она возвышалась на холме, и это расположение позволяло без помех наблюдать с нее за безлесой местностью вокруг. К ней было трудно подойти незамеченным, сбежать оттуда тоже было трудно. Эйден подумала об этом, но пути назад не было.
Вокруг башни сгрудилось несколько строений, и все это было обнесено низкой каменной оградой. Тяжелые дубовые ворота открылись, когда они подъезжали, и из них выехал всадник в темном плаще, развевающемся на ветру. Она узнала его моментально, и ее сердце похолодело, а рот скривился в усмешке, когда Кевен Фитцджеральд, еще не подъехав к ним, закричал приветственные слова и стал махать рукой, как будто она была гостьей, приглашенной на семейное торжество.
— Малышка Эйден, — сказал он, подъезжая к ней. — Вы, как всегда, очаровательны, кузина. — Он широко улыбался.
— Так же очаровательна, как тогда, когда ты видел меня в последний раз, проклятый ублюдок? — спросила она, не, повышая голоса и глядя на него холодными как свинец глазами.
— Ну что вы, дорогая кузина, давайте забудем о прошлом, — начал он, но она оборвала его:
— Забудем о прошлом? Господи, ты, Кевен, не просто сумасшедший, ты к тому же глуп.
После этого она неожиданно для него пришпорила свою лошадь, и та рванулась вперед, толкнув его так, что он потерял равновесие и почти вывалился из седла. От падения его едва сумели удержать двое из ее спутников, подъехавших к нему с двух сторон: один из них втащил его обратно в седло, а другой держал его лошадь. Когда он попытался тронуться с места, чтобы догнать Эйден, один из ее спутников, громадный, бородатый, разбойничьего вида человек, отобрал у него поводья, лишив его возможности править собственной лошадью.
Другой, в котором он тотчас узнал личного слугу лорда Блисса, сказал, улыбаясь:
— Ну вот, господин Фитцджеральд, вам нужно следить за своими манерами и стараться вести себя получше.
Кевен бился от бессильной ярости. Этот маленький мерзавец заплатит за свои слова, как только его хозяина прикончат! Эйден взяла над ним верх? Женщина взяла над ним верх? Скоро она узнает, кто здесь имеет власть. Он сумеет приручить эту английскую суку и заставит ее бегать за ним, как дрессированную собачку. Он облизал губы в предвкушении быстрого успеха.
Слегка улыбаясь, довольная своей первой маленькой победой над кузеном, Эйден храбро въехала во владения своего деда. Заглянув в открытые ворота конюшни, она с удовлетворением отметила, что большая конюшня содержится в образцовом порядке, тогда как остальные дворовые строения казались развалюхами. Свиньи рылись в мусоре, и огромное количество собак жадно дрались со свиньями из-за костей и объедков в мусорных кучах. Многочисленные босоногие, чумазые ребятишки в бесформенных одежонках возились друг с другом. У нее перехватило горло. Неужели ее мать когда-то была такой же, как эти ребятишки? Как могла ее красавица мать вырасти в этой отвратительной грязи свиного хлева?
Она слезла с лошади и приказала:
— Марк и ты, Джим, останьтесь с лошадьми. Проследите, чтобы их выгуляли, поставили в конюшню, а потом накормили и напоили. Проверьте подковы, нет ли в них камней: дорога была такой каменистой. Клуни и ты, Херри Бил, пойдете со мной. — Она повернулась и свирепо посмотрела на Кевена, который пытался слезть с лошади. — Ну что, кузен, покажешь мне дорогу или мне самой искать ее?
Немного ошарашенный ее тоном и поведением, Кевен повиновался резкому приказу и торопливо вошел в башню. Подмигнув своим людям, Эйден пошла за ним вверх по лестнице в большую комнату, где около дальней от двери стены на почетном месте за столом сидел высокий, белоголовый старик. У него были блестящие голубые глаза и грубое лицо. Эйден широкими шагами храбро пересекла комнату и остановилась напротив старика.
— Вы, должно быть, Роган Фитцджеральд, мой дед. Где моя маленькая дочь и как вы осмелились позволить этому негодяю, — она махнула рукой в сторону Кевена, — подвергать опасности Валентину и включать ее в какой-то сумасшедший заговор, который он придумал? — Голос ее был вызывающе холоден.
243 
