Особенно,... 
177 
Через два дня после заседания совета Сюзанна появилась на экранах внутренней телевизионной сети и рассказала обо всем, ничего не утаивая. Глядя прямо в объектив телекамеры, она еще раз заявила о намерении «Сисвэл» обеспечивать комплексную поддержку своей продукции. А затем перешла к самой трудной части — объявила о приостановлении выплаты зарплаты и прекращении приема на работу новых сотрудников. Она признала неизбежность увольнений. Сюзанна со всей искренностью напомнила о традициях и наследии «Сисвэл», об абсолютной необходимости нести ответственность за каждое из произведенных компанией изделий.
— Наша компания всегда процветала и производила внушительное впечатление, — закончила она, обращаясь в объектив камеры. — И сейчас, вместо того чтобы жаловаться на судьбу, давайте поприветствуем этот кризис как новую возможность поразить мир. Если мы выдержим это испытание достойно, мы сделаем новый гигантский шаг в развитии предприятия-приключения «Сисвэл»!
Как только она закончила, в студии зазвонил телефон. Помощник сообщил, что это Митч.
— Хорошая речь, — сказал он. — Странная штука жизнь, не так ли? То, что ты сегодня говорила, больше похоже на слова Сэма. Сюзанна крепче сжала трубку:
— Сэм — часть нашего общего дела. И я надеюсь, что мы возьмем у него все лучшее.
Сюзанну продолжало преследовать то выражение на лице Сэма, которое она заметила во время последней встречи. Она несколько раз пыталась до него дозвониться, но никто не отвечал и никто не знал, как его найти. Анджела несколько раз приезжала к нему, но дом был пуст, и она забеспокоилась. Тем вечером, когда Сюзанна собралась отправиться в Эль-Камино, она решила выяснить все сама. Конечно, браку пришел конец, но нельзя же просто отмахнуться от шести лет совместной жизни.
Когда она вошла в дом, на нее пахнуло затхлостью. Стоявшие в прихожей лампы в форме египетских факелов давали очень тусклый свет, в гостиной было холодно, и вообще она производила какое-то зловещее впечатление своими резными потолками. Сюзанне опять пришло в голову, как ей ненавистны вычурные линии и неживые материалы этого здания.
Она чуть не подпрыгнула, когда неожиданно зазвонил телефон. Он звонил снова и снова, царапая нервы, как ржавая пила. Сюзанна стояла неподвижно до тех пор, пока звонки не прекратились и дом опять не погрузился в тишину, а потом пошла по пустым комнатам.
Щелкнул выключатель насоса теплоснабжения. Когда она вышла в коридор, который вел в тыльное крыло здания, ей в глаза бросилась слабая полоска света на черном гранитном полу. Сюзанна подошла ближе и толкнула приоткрытую дверь.
Сэм лежал на кровати поверх смятых покрывал. Он был небрит, с голой грудью, «молния» джинсов расстегнута, одна рука, согнутая в локте, закинута за голову, другая вяло повисла сбоку, пустые глаза смотрели в потолок.
А на краю кровати сидела молодая женщина в бюстгальтере и трусиках и приводила в порядок ногти. Она была хороша собой — темные волосы, полная грудь, длинные тонкие ноги. Женщина увидела Сюзанну раньше Сэма, и, когда она вскочила, ее маникюрный набор шлепнулся на пол, звякнув резко, как трамвайный звонок. Сэм перевел взгляд с потолка на Сюзанну. На лице так и не появилось сколько-нибудь осмысленного выражения.
От тяжелого, затхлого запаха марихуаны и секса у Сюзанны скрутило все внутри. Темную полировку мебели покрывал толстый слой пыли. От внешнего мира комнату наглухо отгораживали плотные занавеси. На полу вокруг кровати валялись картонки из-под еды вперемешку с грязными тарелками. Купленная для нее Сэмом картина стояла лицом к стене, а в центре ее красовалась дыра размером с кулак.
— Убирайтесь вон, — жестко сказала Сюзанна женщине.
Женщина открыла было рот, чтобы воспротивиться, но, очевидно, не решилась — слишком уж внушительный у Сюзанны был вид — и посмотрела на Сэма. Он не обратил на это никакого внимания, его взгляд оставался прикованным к Сюзанне.
Сюзанна смотрела, как женщина впопыхах натянула одежду и вышмыгнула прочь. И только когда послышался звук захлопнувшейся двери, она прошла в комнату.
— Что ты с собой сделал?
Он опять уставился в потолок.
Она отшвырнула в сторону банное полотенце.
— Прятки — игра трусов. Так ничего не решишь.
— Можешь убираться прочь, если только не желаешь потрахаться.
Она не вздрогнула от этой вульгарности, хотя мысль о том, чтобы лечь с ним в постель, была ей ненавистна. Не только из-за того, что он спал с другой женщиной, — одно представление о его прикосновении вызывало в ней теперь отвращение.
177 
