Особенно,... 
97 
Я натянул провонявшую табаком куртку и поднялся со стула. Непонятно с чего, но я чувствовал, что лучше скорей убраться отсюда ко всем чертям, пока эти двое не передумали. Гимназист проводил меня до выхода.
— То, что ты невиновен, мы поняли еще вчера вечером, — сказал он. — Результаты экспертизы и вскрытия никакой связи с тобой не выявили. Сперма и группа крови — не твои. Отпечатков твоих пальцев нигде не найдено. Но ты все равно что-то скрываешь, правда? Потому мы тебя и держали. Думали, помурыжим еще немного — может, проболтаешься. Когда от нас что-то скрывают, мы понимаем сразу. Чутье. Профессиональное чутье. Ты ведь знаешь, хотя бы примерно, кто эта женщина, так? Но почему-то это скрываешь. Нехорошо, очень нехорошо. Не стоит нас недооценивать. Мы в своем деле — профи. И речь идет об убийстве человека.
— Извините, но я не понимаю, о чем вы, — сказал я.
— Возможно, тебе еще придется сюда прийти. — Он достал из кармана коробок, вытащил спичку и принялся ковырять ею заусенцы вокруг ногтей. — И если это случится, так просто ты уже не отделаешься. Даже если у тебя из-за спины будет то и дело выскакивать адвокат, мы и бровью не поведем. И уж подготовим тебе встречу, что называется, на высшем уровне.
— Адвокат? — переспросил я.
Но он уже растворился в дверях заведения. Я поймал такси и вернулся домой. Дома набрал полную ванну горячей воды и медленно-медленно погрузил туда тело. Почистил зубы, побрился и тщательно вымыл голову. Казалось, я весь пропитался никотиновой вонью. Ну и местечко, снова подумал я. Настоящее змеиное логово.
Выбравшись из ванны, я сварил себе цветной капусты и принялся поедать ее, запивая пивом, под пластинку Артура Прайсока с оркестром Каунта Бэйси. Безупречно стильный, красивый альбом. Я купил его шестнадцать лет назад. В шестьдесят седьмом. Шестнадцать лет уже слушаю. И не надоедает.
Потом я немного поспал. Совсем коротким сном — будто ненадолго вышел куда-то, повернул назад и пришел обратно. Погуляв с полчаса, не больше. Когда открыл глаза, времени было всего час дня. Я бросил в сумку плавки и полотенце, сел за руль старушки “субару”, поехал в крытый бассейн на Сэтагая и целый час плавал там до полного изнеможения. И только тогда, наконец, почувствовал себя человеком. Даже захотел чего-нибудь съесть. Я позвонил Юки. Она была дома. Я сообщил ей, что полиция меня отпустила. “Замечательно”, — отозвалась она в своей стильно-бесстрастной манере. Я спросил ее, обедала ли она сегодня. Еще нет, ответила она. Только с утра съела пару пирожных с кремом. Очередной мусор, понял я. Давай-ка я за тобой заеду, и мы пообедаем где-нибудь по-человечески, предложил я. Угу, сказала она.
Я снова сел в “субару”, обогнул сады храма Мэйдзи, проехал по аллее Музея искусств и с поворота на Аояма вырулил к храму Ноги. Весна с каждым днем заявляла о себе все смелее. За те двое суток, что я провел в полицейском участке Акасака, ветер задул поприветливей, из почек на деревьях показалась листва, а солнечный свет смягчился и словно скруглил очертания у предметов вокруг. Даже шум и гвалт огромного города звучали ласково, как флюгельгорн Арта Фармера. Мир был прекрасен, желудок — космически пуст. Проклятая песчинка, свербившая глаз, исчезла сама по себе.
Я нажал на кнопку звонка, и Юки сразу спустилась. В этот раз на ней была майка с Дэвидом Боуи, поверх майки — коричневый жакетик из мягкой кожи. С плеча свисала холщовая сумка. На сумке болтались значки “Стрэй Кэтс”, “Стили Дэн” и “Калче Клаб”. Ну и сочетаньице, подумал я. Впрочем, мне-то какая разница…
— Ну, как полиция? Весело было? — спросила Юки.
— Ужасно, — ответил я. — Примерно как песенки Боя Джорджа.
— Хм-м, — протянула она без выражения.
— Я куплю тебе Элвиса Пресли. Вместо вот этого, ладно? — предложил я, ткнув пальцем в “Калче Клаб” у нее на сумке.
— Псих ненормальный! — прошипела она.
Воистину неохватен японский язык…
Первым делом я отвез ее в приличный ресторан, накормил сэндвичами из настоящего пшеничного хлеба с ветчиной, овощным салатом и напоил свежайшим молоком. Сам съел то же самое и выпил кофе. Сэндвичи были отменные. Тонкий соус, нежное мясо, добавка из горчицы с хреном. В самом вкусе — энергия жизни. Вот что я называю едой.
— Итак, — спросил я Юки. — Куда мы сегодня поедем?
— В Цудзидо, — сказала она.
— Годится, — согласился я. — Можно и в Цудзидо. А почему Цудзидо?
97 
